Народный артист России Геннадий Хазанов — о случае с композитором, про который почти никто не знает, открытии театра, смерти эстрады и ленинских наказах

Зоя Игумнова

Фото: ИЗВЕСТИЯ/Эдуард Корниенко

После многолетнего ремонта 25 октября в Москве откроется Театр эстрады. Первой постановкой, сыгранной на легендарной сцене, станет еврейский мистический мюзикл «Между двух миров» на музыку Александра Журбина. Об этом «Известиям» рассказал художественный руководитель Театра эстрады Геннадий Хазанов. О том, перекликается ли литературное произведение с днем сегодняшним, народный артист России предоставляет судить зрителям. Как и не хочет обсуждать происходящее сейчас в Израиле. Зато готов говорить о запросе на некачественный юмор, о болезни «левизны» Ленина и ритмическом барьере Райкина.

«Сегодня Чингисхан, хан Батый, Александр Македонский и Евгений Вахтангов стоят в одном ряду»

— Скоро после масштабного ремонта открывается Театр эстрады. Почему первым спектаклем на прославленной сцене станет именно еврейский мюзикл «Между двух миров»?

— Вы знаете, предложений было достаточно, но нам показалось, что открывать двери нашего театра надо бы музыкальным спектаклем. Всё-таки Театр эстрады. Несмотря на некоторую условность этого словосочетания, иногда меня, что называется, поддевали ироническим вопросом: «Так что у вас — театр или концертный зал?» Мы находимся где-то между. Спектакль «Между двух миров» очень близок к ответу на этот вопрос. Всё остальное — это уже на суд зрителей.

Композитор спектакля человек в музыкальном мире очень известный, с огромным бэкграундом, — Александр Журбин. Легендарная фамилия на нашей музыкальной сцене. Я думаю, это и было самым главным основанием. А вообще Театр эстрады — открытая площадка. У нас нет своей труппы. И это сделано абсолютно осмысленно. Никаких обязательств перед теми несколькими десятками артистов, которые работают в театре, у администрации тоже нет.

Сцена из мюзикла «Между двух миров»

Фото: Фонд СТМЭГИ

— Все артисты приглашенные?

— У нас все спектакли приглашенные. Всё, что будет происходить на нашей сцене, должно показать многообразие нашей музыкально-драматической системы координат.

— Спектакль «Между двух миров» — это адаптация пьесы Семена Ан-ского «Диббук». Спектакль по этой пьесе поставил Вахтангов в 1922 году в театре «Габима», и он стал легендой, не сходил со сцены более 40 лет. Будет ли современному зрителю интересна эта история?

— Вы меня простите, пожалуйста, такой вопрос вы должны были бы задать современному зрителю. Я еще помню те годы, когда фамилия Вахтангов называлась с ощущением, что он был вчера, позавчера. Сегодня Чингисхан, хан Батый, Александр Македонский и Евгений Вахтангов стоят в одном ряду. Это наследие нашей культуры.

Будет ли это интересно? Надеюсь. Продюсер Михаил Шейнин смотрел на меня такими уверенными глазами, что я не мог не обратить внимание на его веру в судьбу этого спектакля. Я был бы рад через некоторое время сказать, что он не ошибся.

В спектакле заняты Ефим Шифрин и Валерия Ланская. Это очень яркие индивидуальности. Кстати, долгие годы Ефим Шифрин провел на концертной эстраде. Для него Театр эстрады — родной дом. Я вспоминаю, как больше 40 лет назад я сидел в жюри Московского конкурса артистов эстрады, где Ефим Шифрин стал лауреатом.

Сцена из мюзикла «Между двух миров» ​

Фото: Фонд СТМЭГИ

«Такого понятия — эстрада — уже не будет никогда»

— Эта история откликается в дне сегодняшнем? Есть ли какие-то параллели?

— Я думаю, да. Зритель сам должен делать выводы. Вообще не люблю никому ничего навязывать.

— То, что сейчас происходит в Израиле…

— Давайте не будем про это. Вообще не будем касаться.

— Вам не кажется, что эстрада теперь какое-то архаичное понятие? Фактически ее у нас не осталось.

— Не могу не согласиться. Но должен вам сказать, что с этим вопросом вы опоздали почти на 30 лет. Эстрада как понятие, а не совокупность жанров, закончилась с окончанием жизни Советского Союза. Такого отдельного жанра, как эстрада, в мире нет и не было нигде, кроме как в СССР. Там они называют ее «шоу-бизнес».

Как ни парадоксально, до сих пор существует такая организация, как «Москонцерт». Я пришел туда на работу 50 лет назад. Мне могут сказать, что она умерла. Кто это умер? Там, значит, покойники работают? Нет, живые люди. Значит, наверное, я желаемое выдаю за действительное. Вокал, танец и инструментал были, есть и всегда будут. Но такого понятия — эстрада — уже не будет никогда.

Сцена из мюзикла «Между двух миров»

Фото: Фонд СТМЭГИ

— А эти портреты в фойе театра, с которых смотрят лица великих артистов, молодым зрителям уже ничего не скажут?

— Думаю, что нет. Мы с вами находимся рядом с портретом Юрия Гуляева. Народный артист СССР, уроженец Украины. За вашей спиной представитель советской Эстонии Георг Карлович Отс. Этого тоже не может быть уже потому, что нет самого факта существования государства.

— Значит, вы, как некий музей, сохраняете память о былом наследии советской эстрады?

— Мне не хочется, чтобы театр превращался в музей или в концертное кладбище. Это живой, пульсирующий организм. Он должен жить сегодняшними проблемами. И спектакль «Между двух миров» — это предложение сегодняшних художников сегодняшним зрителям. А что это, память прошлого или бросок в будущее? Я не знаю.

Я вообще не очень люблю заниматься энциклопедическими формулировками. Сделали — покажите. Надеюсь, что труд, который был положен создателями спектакля, увенчается успехом и зрители не будут считать, что время, силы и всё остальное были потрачены напрасно. Премьера — 25 и 26 октября.

— Вы считаетесь одним из лучших театральных менеджеров-управленцев. Как вам удалось изменить Театр эстрады так, что внешне он не изменился, а начинка у него феноменальная?

— А как могло быть иначе? Кстати говоря, вы у нас первый человек, который говорит, что внешне он не изменился.

Сцена из мюзикла «Между двух миров»

Фото: Фонд СТМЭГИ

— Мне кажется, вам удалось сохранить атмосферу и облик Театра эстрады. Пришедшим зрителям не придется знакомиться с ним заново.

— Это не моя заслуга, а тех, кто реализовывал реконструкцию, кто с любовью, с уважением и с осторожностью отнесся к тому, что им оставило наше вчера. Я очень за это всем благодарен. Вообще во многом я считаю свою задачу решенной.

— Вы имеете в виду то, что вам удался ремонт этого здания?

— Что удалось закончить это.

— Могло и не случиться?

— Слушайте, всякое могло быть.

— Да, меняются времена — дорожают стройматериалы.

— Театр оснащен, с точки зрения технических требований, по самым высоким меркам. Я не большой специалист, но звук, свет и всё, что необходимо, сделали с помощью тех, кто это финансировал и благословлял. Кроме радикальных архитектурных изменений, которые невозможно сделать в силу особенности этого здания.

Мэр Москвы Сергей Собянин и Геннадий Хазанов во время осмотра работ по реконструкции Театра эстрады

Фото: РИА Новости/Владимир Астапкович

«Я уже забыл, когда в последний раз у меня было сольное выступление»

— Есть ли у вас творческие планы на эту площадку? Может, вы хотите что-то поставить или представить собственный концерт?

— Понимаете, какая штука. Поскольку мне никто ничего не запрещает, как только у меня появится желание, оно, естественно, по возможности будет реализовано. Хотя я уже забыл, когда в последний раз у меня было сольное выступление. Но оно будет. Буквально через несколько недель здесь, в Театре эстрады. Может быть, это будет единичный случай. Посмотрим, как это будет встречено теми, кто придет. Тут у меня никаких предощущении нет.

— Вы думаете, что утратили мастерство и не сможете завоевать зал?

— Мастерство утратил? Я думаю, не об этом идет разговор. Понимаете, если сегодня вынести плащ болонья, вызовет он интерес или нет? Может быть, он утратил качество материала? Нет, всё с качеством в порядке. Но дело в том, что сегодня этот материал, который я предлагаю покупателю, его не интересует. Вот для того чтобы не почувствовать себя плащом болонья, я попробую 12 ноября на концерте это сделать.

Фото: ТАСС/Малышев Николай

Геннадий Хазанов и артисты Московского театра эстрады в спектакле «Очевидное и невероятное», 1981 год

— Как вы оцениваете уровень современного юмора? Не кажется ли вам, что он спустился где-то до уровня городской канализации?

— А здесь спрос рождает предложение. Первую скрипку играет спрос. Хотя, конечно, предложение очень важно.

— Так получается, что дело в зрителе, раз он довольствуется этими некачественными шутками?

— Всё определяется системой координат и уровнем культуры массового зрителя. Как среднестатистической единицы. Не будет хамством и бестактностью сказать, что современный уровень по отношению к тому времени, когда я был молодым артистом эстрады, снизился.

— Смеяться над физическими недостатками уместно? Как на это посмотреть с точки зрения воспитания?

— Я думаю, что нет. Просто это надо понять. Когда я был молодой, тоже не очень понимал, что неприлично смеяться над теми, кто хромает или заикается. Это неправильно. Но чтобы понять, что этично, а что неэтично, надо было прожить жизнь.

Геннадий Хазанов в спектакле «Фальшивая нота» в Государственном академическом театре им. Евгения Вахтангова

Фото: РИА Новости/Владимир Федоренко

— Чьи уроки пошли вам на пользу?

— У меня было много учителей в жизни. Надо только хотеть учиться. Я счастливый человек, мне повезло. Я соприкасался, как теперь выясняется, с великой культурой. Я благодарен своим учителям. И хотел бы сегодня сказать, что всё пройдет и востребованность русской культуры обязательно вернется.

— А то, что нам устраивают санкции, запрещают Рахманинова и Чайковского, — это тоже пройдет?

— Обязательно пройдет. Знаете, у Ленина была такая работа — «Детская болезнь «левизны» в коммунизме». Так вот, это вариант той болезни. Должен сказать, что это заболевание касается как одних, так и других. Детская болезнь «левизны», оказывается, распространенное заболевание.

— То есть стоит перечесть тем, кто забыл, о чем писал великий Ильич?

— Я никому никаких рецептов не даю. Не думаю, что кто-нибудь пойдет читать Ленина. Если у него хватит терпения, пусть лучше начнет с Карла Маркса.

Кадр из мультфильма «Возвращение блудного попугая»

Фото: Союзмультфильм

— Вы много озвучивали мультфильмы. Ходили слухи, что Союзмультфильм хочет реанимировать «Попугая Кешу». Вам не поступало предложение принять в этом участие?

— Был какой-то разговор. По-моему, собирались снимать полноформатный фильм. Потом они куда-то исчезли. Может быть, права не получили, не знаю.

— Сейчас поступают предложения о работе над мультфильмами?

— Да нет, как-то так всё. Слушайте, мне без малого 80 лет.

— А голос у вас молодой.

— Это не имеет значения. Они же не слышат голос, а смотрят на справку в метрическом свидетельстве о рождении. Им кажется, что уже поздновато. Я не остался без работы, и само существование мое в Театре эстрады говорит о том, что у меня есть чем заниматься. Так что спасибо вам большое.

Дирижер Владимир Юровский и композитор Геннадий Гладков (слева направо)

Фото: РИА Новости/Владимир Федоренко

— 16 октября на 88-м году жизни скончался композитор Геннадий Гладков. Это его музыка звучит в «Бременских музыкантах», «Джентльменах удачи», «12 стульях». Каким вы вспоминаете Геннадия Гладкова?

— Гена Гладков — это человек из моей прошлой жизни. У нас были очень хорошие отношения. Можно говорить общие слова, но я просто расскажу один случай. Об этом почти никто не знает. Гладков и Энтин работали с великим Аркадием Райкиным над созданием фильма «Люди и манекены». Мне позвонил Гена и сказал, что нужна моя помощь. Во вступительной песне наш великий артист Райкин никак не мог проскочить один ритмический барьер. И вот Гладков спросил, не могу ли я это сделать? Я приехал на запись. Быстро это сделал, и потом Райкин, когда смотрел материал, обратился к Гене: «Что вы меня мучили? Смотрите, как я хорошо сделал!» Так осталось и по сей день. В этой вступительной песне к фильму «Люди и манекены» есть одна строчка, которую делал ваш покорный слуга. Я заслужил похвалу Геннадия Гладкова, которого считаю одним из самых крупных музыкантов и композиторов нашего времени.