«Зеленский сделал мне огромный подарок»
Зоя Игумнова
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Дмитрий Коротаев
Юрий Башмет готов отправиться в зону СВО и приглашает иностранных музыкантов в Россию. Он признается: никто из них не отказывается, но все боятся последствий дома после возвращения. Договориться о встрече с маэстро сложно: он или репетирует, или концертирует, или решает серьезные вопросы. «Известия» поговорили с Юрием Абрамовичем накануне дня рождения, который он отметил 24 января на сцене зала имени Чайковского праздничным концертом в рамках VI Зимнего международного фестиваля искусств в Москве. Музыкант поделился смелыми замыслами, удивил боевым настроем и вызвал уважение гражданской позицией.
«У Моцарта 41 симфония, а я исполняю только две»
— У вас сейчас идет VI Зимний международный фестиваль искусств в Москве, затем он переместится в Сочи. Два таких события подряд — это сложно?
— Для меня это радостно. Понимаете, сложности могут появляться в зависимости от количества затраченного времени и энергии на репетиции. Когда в репертуаре вещи, которые тебе известны, то это одна репетиция — и всё готово. А если это нечто совсем новое для меня и для оркестра, то появляются сложности.
— Для вас еще осталось что-то новое?
— Конечно. Если у Моцарта 41 симфония, а я исполняю только две, у Гайдна — 104, а я играю три, есть к чему стремиться! С другой стороны, это, может быть, и моя вина. Но вообще, это вина самих гениев, потому что не всё, что создается ими, — это супершедевры. Как и инструменты Страдивари. Не все скрипки те самые. Не все способны дотронуться до божественной нотки.
Поэтому люди годами слушали эти произведения и определили, что можно называть, в хорошем смысле, шлягером, а что — нет.
Допустим, Симфония № 40 соль минор Моцарта — даже Nokia сделала ее рингтоном для своих телефонов. Я благодарен им за то, что совсем не музыкальный человек в этом ужасном компьютерном воспроизведении темы гения всё равно ее запомнил.
Фото: ИЗВЕСТИЯ
— В чем отличия одного фестиваля от другого?
— Мы стараемся не повторяться. Не перевозим из города в город готовый фестиваль. И у каждого из них всегда есть лицо и свои зрители. Я их уже узнаю во время поклонов — когда вдруг вижу знакомые лица.
— А что сейчас происходит с «Декабрьскими вечерами» в ГМИИ имени Пушкина, которые так любила Ирина Антонова (директор ГМИИ, с 1961 до 2020 года возглавлявшая музей)?
— Фестиваль во время ковида просел, сузился и превратился в такой двухдневный марафон, хотя прежде концерты шли весь декабрь. А потом еще возникла узкая специфика репертуара — супермодерн. Руководству музея хотелось сделать что-то такое специальное, особенное. Но понимаете, зритель не может быть настолько подготовленным и настолько бесшабашным, чтобы слушать то, что ему непонятно.
Когда два года назад я встретился с тогда еще новым директором Лизой Лихачевой, мы поняли друг друга с пол-оборота. Решили возвращаться к прежнему формату, потому что память и традиции нужно сохранять. В общем, лучше десять раз отмерить, чем что-то менять.
«Декабрьские вечера» придумали двое — Ирина Александровна Антонова и Святослав Теофилович Рихтер. Это происходило во Франции на фестивале в Гранж-де-Меле. Мы с ним там выступали, и после Ирина Александровна предложила Рихтеру фестиваль в Москве. Он сказал, что это обязательства, что к этому нужно серьезно относиться и требуется время. В общем, немножко кокетничал.
А Ирина Антонова говорит: «Ну как же! У нас в загашниках такие великолепные работы и выставки. Вы же сами рисуете, и очень хорошо». В общем, она его стала уговаривать проводить музыкальный фестиваль в музее.
Экс-директор ГМИИ имени Пушкина Ирина Антонова
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Зураб Джавахадзе
Ирина Александровна была очень прогрессивным человеком. Она хотела представить в одном событии синтез искусств. Если в музее выставляли картины импрессионистов, то и музыка была импрессионистской. Это давало слушателю возможность погрузиться в атмосферу того времени. Тогда Рихтер предложил назвать фестиваль «Дары волхвов». Антонова ответила, что могут не понять. И так родились «Декабрьские вечера». Мне поступило предложение стать худруком. Когда не стало Святослава Теофиловича, к названию прибавили его фамилию: «Декабрьские вечера Рихтера».
— Вы вернулись к привычному формату, но директор ГМИИ Елизавета Лихачева, с которой вы согласовали его, покинула пост. Как вы отнеслись к такой новости?
— Совершенно неожиданная новость. Я помню, когда впервые пришел на встречу к Лизе два года назад, через пять минут стало ясно, что мы с ней на одной волне. Поэтому процесс сразу пошел. Фестиваль опять стал мощным, интересным, разнообразным. И тут такой сюрприз, Лизу Лихачеву снимают! Ну не знаю, каковы причины. Мне очень жаль, что она ушла.
Я уверен, новый директор, с которым я не знаком пока, продолжит начатое нами. Зачем же прекращать «Декабрьские вечера Рихтера», у которых такая невероятная история?
«От нищеты кто-то попросится назад — добрый наш народ простит»
— В Сочи к вам приедут музыканты из Испании, с Кубы, из стран БРИКС. Похвастаться иностранцами в афише сегодня могут немногие. Каким образом вам удается собрать такую интернациональную компанию?
— Будут еще музыканты из Японии, Кореи. Никто не отказывается, не говорит, что в Россию не приедут. Но они боятся возвращения. Что с ними будет дома?
— Всегда можно вернуться в Россию и попросить гражданство.
— Это личный выбор каждого. Почему вдруг он или она должны менять страну из-за того, чтобы участвовать у меня в фестивале? Хотя, может, кто-то это и сделает.
Когда я вижу, что кто-то из наших звезд, в основном эстрады или из актерского мира, уехал, я думаю, что у каждого своя причина для такого решения. Может, в тот момент кто-то не прошел пробы в кино, может, у кого-то личная драма, может, у кого-то голос пропал, или почувствовал, что молодежь на пятки наступает, или шутки его становятся несмешными. Что-то происходит в творчестве этого человека, и поэтому он хочет выживать. А для того чтобы там как-то быть на плаву, приходится ломать устои, винить не себя, а власть. Я их не осуждаю, больше жалею. А они, может быть, жалеют меня. Только жалеть меня не надо — я живу дома и делаю то, что люблю.
Фото: ИЗВЕСТИЯ
— Вы знаете таких музыкантов, кто уехал, а сейчас пожалел и попросил у вас содействия, чтобы вернуться?
— У меня? Нет. Когда из СССР уезжал Ростропович, он давал прощальный концерт в консерватории. Мстислав Леопольдович стоял за дирижерским пультом студенческого оркестра, в котором играл и я. Маэстро выбрал для выступления Симфонию № 6 Чайковского — лучшая симфония мира. Во время концерта мы все рыдали, знали, кого теряем. Публика вопила: «Славочка, на кого ты нас покидаешь?» После концерта машину со всей его семьей поклонники на руках вынесли из двора консерватории. Но он всё равно уехал.
Позже я несколько раз виделся с Ростроповичем за границей. Иногда это было опасно. Но я не боялся общаться с диссидентом. Мстислава Леопольдовича интересовало всё, что происходит в России. Я чувствовал, что, в общем, он страдает из-за того, что живет не дома. А он за рубежом был в полном порядке. И слава была, и известность, и деньги.
Поэтому говорить о других, неростроповичах, — бессмысленно. Я уверен, что многие из тех, кто уехал сейчас, жалеют об этом. Думаю, что от нищеты кто-то попросится назад. И добрый наш народ простит.
«Владимиру Спивакову кто-то банку вынес на сцену, из нее выбежали десять мышек»
— Вы выразили желание поехать в зону СВО и с оружием в руках защищать Родину, если понадобится. Вас в этом стремлении поддержали в Госдуме. Депутат Елена Драпеко порадовалась вашей позиции, но сказала, лучше пусть играет — такие таланты нам нужны. Вы взвешенно сделали такое заявление?
— Вы знаете, я тоже считаю, что больше пользы принесу на сцене, нежели в окопе. В конце концов, если будет необходимость, я, конечно, это сделаю. Признаюсь вам, когда начали из театров и музыкальных коллективов призывать молодежь, я обратился с письмом к министру обороны Шойгу. Напомнил, что во время Второй мировой войны коллективы приезжали в расположение частей и давали концерты для бойцов. Это очень важно. Клавдия Шульженко пела «Синий платочек», оркестр Элиасберга исполнял Симфонию № 7 Шостаковича в блокадном Ленинграде, поднимая дух людям. После этого министр издал приказ, и для артистов и музыкантов сделали исключение. Посчитали, что имеет смысл не терять духовную основу.
Первый заместитель председателя комитета Госдумы по культуре Елена Драпеко
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Кристина Кормилицына
— То есть благодаря вам многие музыканты получили бронь?
— Не только мне. Я написал министру, это был рычаг. Конечно, меня поддержали еще и театры, и другие оркестры. В общем, это притормозило процесс. Фамилию называть не буду, но знаю конкретных людей, кто просто висел на волоске, музыканты из Большого театра, из оркестра Спивакова. У них уже была повестка.
— Некоторые артисты, узнав о возможной повестке, просто уехали за границу.
— Я сейчас вам задам вопрос: куда поехали уехавшие от нас? В Израиль, где идет война? Дальше, в Америку?
— Видимо, да. Кто-то в Европу.
— Ну, значит, их инстинкт самосохранения перевесил инстинкт ощущения отчизны.
— Вы выступали в Сирии, играли с музыкантами в разрушенной Пальмире. Готовы отправиться на СВО. А что вы считаете самой горячей точкой?
— Первый концерт в Большом зале Московской консерватории. Почему это горячая точка? Потому что самый ответственный и решающий, исторический концерт. Это было первое сольное выступление альтиста. До этого никто на такое не решался. А потом были выступления в Ла Скала в Милане, в Карнеги-Холл в Нью-Йорке, Wiener Musikverein в Вене, Сантори-Холл в Токио. Я еще далеко не все назвал.
Не сочтите это бахвальством или какой-то нескромностью, но Юрий Гагарин первый полетел в космос и было неизвестно, вернется или нет. Вот и для меня это была неизвестность — пригласят или нет.
У меня бывали ситуации, когда в музыку вмешивалась политика. В Зальцбурге во время концерта кто-то из зала кричал на украинском языке, который я хорошо знаю. Даже четверка в школе была по украинскому. Это еще задолго до спецоперации. Но уже тогда кричали, с плакатом на концерт приходили. Им не нравилось, что я поддерживаю свою страну.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Дмитрий Коротаев
Виктора Третьякова в Лондоне облили красной краской во время концерта. А Виктор Викторович сказал: «Да ладно, пусть мне просто новый фрак купят или мой почистят». Ему купили новый. А Владимиру Спивакову кто-то банку вынес на сцену, из нее выбежали десять мышек. Стали бегать между ногами. Это шок, стресс, но он выдержал и доиграл.
«У России самый красивый гимн в мире»
— Зеленский 19 января объявил против вас санкции. Как вы к этому относитесь?
— Я считаю, что это самый-самый великий подарок для меня к дню рождения.
— И сделал его Зеленский.
— Да. Я Зеленскому очень благодарен, даже найду возможность и сообщу ему это. Только не знаю, куда отправлять. Я-то думал, что он шут гороховый, дурак, дебил, идиот, губящий страну прекрасную, музыкальную. Но все-таки в нем есть одно хорошее качество — он сделал для меня самый огромный подарок. Я уж думал, может, он не заметил меня, уж всех посчитал, санкции объявил. Но нет, поумнел он немножко, вспомнил про меня.
— А кто вам сообщил об этом?
— Кто-то из музыкантов нашел в новостях.
— В Госдуме предложили внести песни самых патриотичных артистов — SHAMAN, Олега Газманова— в учебную программу по музыке в школах. Как вы на это смотрите?
— Всё должно быть увлекательно, тогда это будет искренно. Чтобы советовать что-то молодежи, нужно обладать потрясающим чувством вкуса. И тогда будет гарантия, что дети не отвернутся от этого, оценят.
Надо уметь увлекать, но на основе базы детского специального музыкального образования. И таким образом развивать интересы и увлечения каждого, потому что они у всех разные.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Кристина Кормилицына
Вот вы назвали Газманова и SHAMAN. Первый исполнитель уже проверен годами. Он жил и рос вместе со всеми изменениями этой страны. Он энергичен, шел в ногу со временем. Мы не сравниваем Газманова с Магомаевым или с Кобзоном, но в то же время он любим публикой.
Что касается SHAMAN, то я еще не очень хорошо знаком с его творчеством. Он начал не так давно. И, как говорят в Одессе, будем посмотреть. То, что у него есть данные, — это безусловно.
— По данным ВЦИОМ, SHAMAN — самый популярный артист. За него отдали голоса 38% опрашиваемых. На втором месте Олег Газманов с 19%.
— Значит, SHAMAN попал по времени в состояние молодежи. Может быть, они поймались на его энергетику, на высокие ноты или еще на что-то. Но у нас же был Александр Градский! У него был потрясающий поставленный тенор. Может быть, SHAMAN вырастет. Он пока в начале своего творчества. Я не говорю, что он плохой, я просто мало знаю его. Но, мне кажется, это модная история, и, видимо, она созвучна времени. Могу только пожелать ему улучшения его профессиональных качеств и чтобы он не забывал про вкус.
Я слушал в его исполнении гимн России. Мне странно, с каким надрывом он поет его. Это же очень красивая музыка. У России самый красивый гимн в мире. А SHAMAN исполнил его в шикарном поп-стиле. Мне кажется, стоит исполнять так, как написал его автор.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Анна Селина
Не подумайте, что я не разбираюсь в этом жанре. Я сам играл на гитаре. У меня была своя группа. Я, между прочим, очень люблю всё талантливое, с хорошим вкусом, в любом жанре. Поэтому у меня были совместные проекты со Стингом, Дианой Арбениной, Игорем Бутманом. У меня есть право оценивать.
— А что сейчас с проектами за рубежом? Гастроли отменяются?
— Контакты сильно замедлились. В Японию у меня был запланирован тур. Но, сначала из-за пандемии, а сейчас из-за сегодняшней ситуации, все концерты переносятся. Мне говорят: «Ну давайте тогда это же число в следующем году». — «Давайте». Прошел год — и еще раз переносим. У меня отмен нет, только переносы. И то же самое с Италией, Германией, Францией. С Америкой вообще зависло еще до этого. Но опять-таки даты выбрали.
Есть несколько академий по миру, где я почетный профессор, но пока меня никто не снимал, не отменял. В отличие от того же Зеленского. Никакой британский политик не сможет отменить указы, которые подписывали принцесса Диана, а потом принц Чарльз. Никто меня не сможет лишить звания почетного профессора Лондонской академии музыки.
— Говорят, вы собираетесь на Маврикий на гастроли? Там же, наверное, одни пляжи?
— Это хорошо! Сыграли — и нырнули. Я там никогда не был еще. Недавно открыл для себя ЮАР. Думал, ну приеду, что там, как? Оказалось, образованная публика. Знают, где аплодировать, где нет. Совершенно неожиданное для меня впечатление от этой страны. Я думаю, что мы туда еще съездим.
