О цензуре в России, ненависти Запада и честном кино про СВО: Большое интервью Карена Шахназарова
Иван ПАНКИН
Карен Шахназаров в эфире радио «Комсомольская правда»
Фото: Иван МАКЕЕВ
Почему Запад нас так ненавидит и нужна ли нам цензура как в СССР, в эфире радио «Комсомольская правда» рассказал знаменитый режиссер и гендиректор «Мосфильма», народный артист России Карен Шахназаров.
КТО ЗАПРЕТИЛ СЦЕНУ С ОБНАЖЕННОЙ ЦЫПЛАКОВОЙ
РЕКЛАМА
- Карен Георгиевич, появился свежий опрос ВЦИОМ. 63% его участников считают, что нам нужна государственная цензура. Вы, как человек творческий, наверняка против?
- Я не могу сказать так категорично. Цензура вообще-то существует всегда. Я вырос в СССР, где вырезали у меня из фильмов какие-то вещи. Не могу сказать, что меня это радовало, но и не могу сказать, что я этого не преодолевал.
В современном мире это уже затруднительно делать. Интернет размывает все возможности цензурировать. И в целом я считаю, что с идеями надо бороться идеями. А если просто какой-то цензурный комитет вводить? Я не понимаю смысла.
- В смысле ввести цензуру как в СССР.
- В Советском Союзе она тоже была своеобразная. Ее как бы и не было. Нигде не было написано, что можно из моей картины «Мы из джаза» вырезать сцену Елены Цыплаковой с обнаженными формами. Официально цензура касалась только оборонной сферы, а остальное было чисто вкусовое. Решение принимал начальник. Вот вырезать сцену с Цыплаковой решали гендиректор «Мосфильма» Николай Трофимович Сизов и главный редактор студии. Можно сказать, продюсеры. Когда я сегодня продюсирую фильм, тоже, бывает, говорю режиссерам: вот эту сцену надо убрать.
- По цензурным соображениям?
- Просто считаю эту сцену недостаточно художественной или идеологически не совпадающей с моими взглядами. Можно это назвать цензурой? Да. Но это мое полное право как продюсера. И когда я работал с западными продюсерами, мне тоже говорили: знаете, вот эту сцену не надо делать. Раз даже деньги давали, чтобы я убрал одну фразу. Я, правда, ее не убрал.
- Сейчас принято замазывать свастику, например. Даже в замечательной советской картине «Семнадцать мгновений весны»...
- Минуточку. Я в праздники одну серию «Семнадцати мгновений» по какому-то телеканалу случайно посмотрел. Там ходит Мюллер, на рукаве у него яркая свастика, и никто не замазывает. Это нелепые требования для военной картины. Понятно, у вас есть противник-нацист, понятно, что у него будет свастика. В таких случаях ничего не надо замазывать. Но я нигде и не видел, чтобы замазывали.
ПОЧЕМУ ГОСУДАРСТВО НЕ ДАЕТ «МОСФИЛЬМУ» НИ КОПЕЙКИ
- 30 января грядет 100-летие киноконцерна «Мосфильм». Вы его гендиректор. Что там нового?
- Все. Мы построили новый «Мосфильм», новую студию. В прошлом году закончили масштабнейший проект двух новых павильонов – Дома костюма и реквизита и, главное, Центра кино, с выходом на Мосфильмовскую… Он уже работает, всех приглашаю, там фильмы идут, 4 зала с парковкой. Огромное событие для нас. Потому что на «Мосфильме» такого строительства не велось с середины 1950-х годов. А по технологиям новая студия не уступает ни одной студии мира. Я многие видел, и американские, и европейские. Мы – одна из лучших.
Я иногда слышу: за чей счет все это? Отвечу - «Мосфильм» единственная студия, которая не получает от государства ни копейки уже 30 лет.
- Как? Это же государственная студия!
- Это госпредприятие. Очень хорошая форма - имея госстатус, мы можем работать по-рыночному. Поэтому в строительстве нового «Мосфильма» ни копейки государственных денег. Зарплаты, оборудование, ремонт труб, крыш – на все зарабатывал сам «Мосфильм».
- Может, государство от вас отвернулось, раз денег не дает?
- Считаю, так и должно быть, не вижу проблемы. Я вижу проблему, когда государство всё субсидирует.
- Кстати, возникает дискуссия о новой приватизации. Вы против или за?
- «Мосфильм» много раз хотели приватизировать. Я стоял насмерть, и не я один. Это нанесет большой ущерб российской культуре и государству.
- А госстатус что дает «Мосфильму»?
- Уверенность, что после того, как мы уйдем, все, что мы сделали не пойдет прахом. Мы-то прошли 90-е, помню как вели речь о приватизации «Мосфильма». На его месте просто построили бы торговые центры. А государственный статус нас охраняет как раз от попыток перепродать. Тем более мы - рентабельные, государству ничего не стоим. Приватизировать надо то, что нерентабельно. У нас уже был период, когда приватизировали лучшее, прибыльное, понятно для чего.
У ВОЕВАВШИХ ЕСТЬ ПРАВДА ЖИЗНИ
- Было много критики, что у нас кино не патриотическое.
- Я такого жанра не знаю. Вот фильмы Меньшова – патриотические? На мой взгляд, очень. Хотя это комедии – «Любовь и голуби», «Москва слезам не верит». Что считать патриотическим кино? Мне кажется, то, в чем есть наш национальный дух. Такие картины и сейчас есть. У нас почему-то патриотическим называют только кино про войну. Но это не так.
Главное - чтобы автор любил Родину…
- Говорят, что мало кино про СВО.
- Я 11 лет назад сделал картину «Белый тигр». Там про СВО фактически. Картин о спецоперации действительно мало. Но их не сделаешь за месяц. Хорошее кино два-три года делается. Как говорил Данелия, хороший сценарий пишется год. Потом надо найти финансирование, запустить картину, сделать. Качественная картина делается минимум еще год. Сходу не сляпаешь. А если сляпаешь, это будет не то кино, которое нужно для такой важной темы. Картины об СВО наверняка еще будут. Вот лучшие картины о Великой Отечественной появились в конце 1950-х, когда сами фронтовики пришли и стали их делать. А во время войны больше комедии снимали – «Небесный тихоход», «Беспокойное хозяйство». И это правильно, фронтовикам нужны были такие картины.
- У нас приняты законы о дискредитации армии. Поэтому, наверное, откровенное, честное кино про СВО сделать будет сложно?
- А что, без дискредитации армии нельзя честное кино сделать? Почему «Баллада о солдате», «Летят журавли» - замечательные картины и без дискредитации, но вы же их не назовете нечестными. И в них есть всё.
- Можно случайно проговориться про потери, про отдельно взятые недостатки...
- Все зависит от художественного мастерства. Обо всем можно говорить, важно – как сказать, какой смысл заложить. Я уверен, появятся честные картины. Но по-настоящему это получится, когда сами участники СВО придут в кино. Как это было с «Балладой о солдате». Ежов, автор сценария, - фронтовик, Чухрай – фронтовик. Они все о войне знали и чувствовали. Надо сделать простую вещь. Как в советское время, после победы, фронтовиков принимать без экзаменов в любой вуз. Мой отец два года на фронте провел, его сразу взяли без экзаменов. Так же должно быть и для нынешних фронтовиков. Я знаю, противоборство этому идет. Сразу слышу: нет, они будут уступать по знаниям. Будут уступать – научат. Зато в них - правда жизни.
ЗАЛУЖНЫЙ — ТАЛАНТ? УЖЕ НЕ ПОХОЖЕ
- Год назад вы на телешоу говорили, что мы должны признать - Залужный хороший военный.
- Я не говорил, что он хороший. Я говорил, что он профессионал и обладает военным мастерством. А что делать? Мы признаем и Гудериана выдающимся. И Наполеон был не последний полководец. А мы их разбили. Я, кстати, про Залужного не говорил, что он сверхталант. Сейчас уже и не похоже на это.
- Ответьте как художник, пытающийся разобраться в человеке. Откуда на Западе такая ненависть к нам? Откуда желание нас уничтожить?
- Это естественно для Запада. Был такой философ английский Арнольд Тойнби, он прямо говорил: западная цивилизация агрессивна по своей сути. Это формула жизни. Мы их давний противник. Просто в силу того, что мы огромные и самобытные, Запад никогда не мог нас покорить. Покорял всех, кроме России.
Но если вам кажется, что вы можете противника сокрушить, вы попытаетесь это сделать. Это естественно. Противоестественно, если волк хочет зарезать овцу? Нет, это нормально для волка. Это не очень хорошо для овцы.
- Почему они нас овцой считают?
- Видимо, мы дали повод за эти 30 лет. После 1991 года мы разоружились, стали слабее, у нас много проблем, они это видят. Почему бы не воспользоваться этим? На их месте я бы так же поступил. И нам надо поступить так же, когда у них будет зеркальная ситуация. А она будет.
- Откуда такая кровожадность?
- Это не кровожадность. Любая сила всегда стремится себя утвердить. Вопрос не столько в уничтожении, сколько в подчинении. Превратить нас в то, чем мы были в 90-е.
- Они используют Украину только как инструмент?
- Однозначно. Запад не Украину хочет удержать, а Россию. Чтобы мы не ушли на восток.
- Они же все делают, чтобы мы ушли на восток.
- Делают вид. Если они выиграют, Россия опять превратится в рыхлое образование под их контролем. Куда же она тогда уйдет? Никуда. Именно в этом задача Запада. Допустить, чтобы Россия ушла на восток? Для них это катастрофа! Китай, имея гигантский тыл в виде России, с такими ресурсами, будет непобедим. Поэтому битва идет не за Украину, а именно за Россию. Украина – лишь способ это сделать.
КУДА ИДЕТ РОССИЯ
- Как вы понимаете термин – «особый путь России»?
- Да, у нас особый путь. Но мы все особые. Есть особый американский путь? Есть. И они его культивируют. Все время говорят о своей исключительности.
Есть особый путь у китайцев? Есть.
А почему у России не должно быть?
- Про идеологию. Она у нас по Конституции запрещена. А главный следователь Бастрыкин говорит, что идеологии не хватает.
- Я с этим согласен. Но я, как советский человек, для этого устарел уже. Я уверен, что будущее за социализмом. Но у нас, когда говорят о социализме, почему-то сразу представляют 1973 год, Москва, магазин, очереди. Социализм, как и капитализм, может быть очень разным. Например, как в Китае - рыночным. Я сам рыночник.
Но диктовать – уже не мое дело. Скорее, ваше. 40-50-летние должны спорить и определять, какая идеология нужна. А мою, советскую, я все равно считаю самой правильной – с ее интернационализмом, справедливостью, вниманием к человеку... Мне говорят: этого в реальности не было. Слушайте, к этому хотя бы стремились. Ну, придумайте свою, лучше.
Читайте на WWW.KP.RU: https://www.kp.ru/daily/27553.5/4877819/
