Президент Олимпийского комитета России — в спецпроекте ТАСС "Первые лица"
— Сколько дают за одного битого, Александр Дмитриевич?
— Смотря кого конкретно вы имеете в виду, персонально меня или российских спортсменов?
— Всю нашу "олимпийскую спорную", как ее прозвали в прессе.
— На самом деле она оказалась бесспорной. К тому же абсолютно конкурентоспособной и чистой от допинга. Вопреки всем мрачным прогнозам и разговорам, что победы российских атлетов якобы достигаются благодаря "государственной допинговой программе". Наша команда завоевала в Рио 56 медалей, из которых 19 золотые. Считаю, ребята выступили блестяще.
Да, опыт на этой Олимпиаде мы приобрели колоссальный. Не только на соревнованиях, но и в том, что им предшествовало. Ведь накануне Игр речь шла о дисквалификации Олимпийского комитета России (ОКР) и отстранении сборной России в полном составе. К этому призывали WADA, комиссия спортсменов Международного олимпийского комитета (МОК) и национальные антидопинговые комитеты 14 стран, в том числе Австрии, Канады, Дании, Норвегии, Финляндии, Испании, Германии, Японии, Швейцарии, Голландии, США. Обвинения в наш адрес опирались на доклад независимой комиссии Макларена. Письмо по форме напоминало ультиматум президенту МОК Томасу Баху и появилось перед намеченным на 21 июля экстренным заседанием исполкома МОК в Лозанне.
Угроза оказаться за бортом Игр выглядела чрезвычайно серьезной. Я выступил на исполкоме и напомнил, что в последние полгода антидопинговая система России действует под полным контролем британского агентства UKAD, все пробы у наших атлетов берут иностранные допинг-офицеры и направляют их в зарубежные лаборатории. Российские спортсмены, участвующие в международных соревнованиях, постоянно проходят там допинг-контроль. Следовательно, нет оснований считать, будто их проверяли ненадлежащим образом. Нельзя вводить коллективную ответственность за грехи других, права "чистых" российских спортсменов, никогда не применявших допинг, должны быть защищены так же, как иностранных. Сказал я и о том, что будет странно, если в Рио приедут неоднократно пойманные в свое время на допинге американские спринтеры Гэй и Гэтлин, а не имевшие никаких проблем ни с WADA, ни с РУСАДА Елена Исинбаева или Сергей Шубенков останутся дома.
За две недели до Игр исполком МОК прислушался к нашим аргументам и принял решение, что российские атлеты могут принять участие в Олимпиаде при выполнении определенных условий.
— Вас они удовлетворили?
— Поскольку альтернативой был полный запрет, мы восприняли это как позитивный шаг. Хотя и ограничения нам выставили весьма жесткие. Фактически каждому российскому олимпийцу предстояло доказывать чистоту от допинга, и это должны были подтвердить международные федерации по тем или иным видам спорта. IAAF еще в прошлом году приостановила членство Российской федерации легкой атлетики, выдвинув ряд требований, значительная часть которых к минувшему лету была выполнена. Это касалось большого количества сданных нашими легкоатлетами допинг-проб, в том числе за пределами России и во внесоревновательный период, отстранения всех, кто нарушал антидопинговый кодекс. Мы заявили в Рио 68 легкоатлетов, но потом IAAF неожиданно установила новый критерий: на Олимпиаду поедут лишь те российские спортсмены, которые на протяжении нескольких лет постоянно жили и тренировались за границей. Конечно, это условие, введенное задним числом, выполнить было невозможно.
— Но большинству представителей других видов спорта удалось протиснуться в дверь, которую захлопывали перед носом…
— Сейчас уже могу рассказать… Когда МОК делегировал международным федерациям право решения, допускать ли российских атлетов, я слышал голоса, что русским в лучшем случае удастся отстоять человек 40 из команды. Потом цифра увеличилась до 150… В результате же в Рио выступила сборная России из 283 спортсменов.
Работа велась с каждой международной федерацией в отдельности. Там, где сложились конструктивные отношения, все шло легче. Кое с кем пришлось непросто. Нам ведь сначала сказали, что допустят лишь тех, кто на протяжении последнего полугода сдавал допинг-тесты за границей и имел отрицательные результаты. Стали смотреть. Выяснилось, что в гандболе семь наших девушек вообще тестов не проходили. Ни дома, ни за рубежом. Нам заявили: "Значит, заменяйте эту семерку на другую, которая прошла допинг-контроль". Но как подобное возможно? У Евгения Трефилова нет такой скамейки запасных. Да ни у кого нет! Пришлось объяснять коллегам, что в командных видах спорта никогда не тестируют всех подряд, а после матча обычно выбирают двух-трех человек. Стандартная практика! Потом история повторилась с волейболом, где восемь наших парней оказались без тестов. Опять стали убеждать, что ни в одной команде мира нет такого, чтобы поголовно все спортсмены регулярно сдавали пробы на допинг. В итоге пришли к выводу, что с каждым видом спорта надо разбираться индивидуально, смотреть на другие команды. Если наша ситуация не нарушает принятую практику, россиян можно допускать.
И так круг за кругом. Долго выясняли отношения с FINA, Международной федерацией плавания. В докладе Макларена ведь и некоторые спортсмены якобы упоминались. Например, пловцы Владимир Морозов и Никита Лобинцев. Нам снова говорят: "Все, кто названы, в Рио не попадут". Мы спрашиваем: "А что конкретно написано в докладе, в каком контексте?" Пусть FINA сделает запрос, и ей разъяснят.
— А вы видели полный текст доклада комиссии WADA, Александр Дмитриевич?
— Конечно. Вот он лежит на столе. Могу и вам дать почитать. Но там нет никаких фамилий.
— Откуда же они взялись?
— Надо полагать, из записных книжек известных информаторов…
Макларен сказал потом, что его комиссия отдельными спортсменами не занималась, у нее не было на это времени. Тем не менее черный список появился.
Словом, FINA официально обратилась за разъяснениями, в чем именно провинились российские пловцы. Ответа не последовало. Тогда в федерации сказали комиссии Макларена: "Ну извините". И CAS, Спортивный арбитражный суд, допустил Морозова с Лобинцевым к стартам.
Таким же путем пошли наши представители в других видах спорта. Стали подавать индивидуальные иски в CAS, и многие выиграли.
Окончательное решение по сборной России принимала специальная комиссия МОК в составе трех человек: руководителя медкомиссии Международного олимпийского комитета турка Угура Эрденера, члена исполкома испанца Хуана Антонио Самаранча-младшего и главы комиссии атлетов немки Клаудии Бокель, одной из главных наших оппоненток. Клаудия требовала, чтобы российскую команду отстранили целиком. Словом, качели до последнего момента продолжали качаться, могла любая чаша перевесить.
Фактически мы потеряли всех легкоатлетов, за исключением давно живущей и тренирующейся в США Клишиной, и тяжелоатлетов. Но с этим видом спорта ситуация реально катастрофическая.
А по остальным дисциплинам нам удалось отстоять значительное число членов команды. Может, за исключением академической гребли, где ситуация была, в общем-то, вполне рабочая, но, увы, не сложился контакт у нашей федерации с международной. Большинство российских гребцов за последнее время по несколько раз сдавали допинг-пробы, но FISA — Международная федерация гребного спорта — отказалась их признать, а российская федерация не смогла защитить права атлетов.
Непростая ситуация была в гимнастике — художественной и спортивной. Так, среди "художниц" у нас есть совсем молоденькие девочки. Они успели принять участие лишь в паре взрослых турниров за рубежом и, соответственно, не прошли достаточное количество допинг-тестов. От нас снова потребовали: "Замените на других". Но как это сделать в групповых упражнениях, где синхронность и слаженность действий доведена до автоматизма? Один человек выпадает — команде конец. Мы предложили решение: взяли дополнительные допинг-пробы — у кого-то на сборах в Португалии, у других уже в Бразилии. Нам пошли навстречу, допустив всех без исключения.
У борцов несколько человек тоже подвисали. Все исправили, успели…
В Рио нас проверяли намного больше и чаще, чем любую другую сборную. Но мы были к этому готовы. А в итоге наша команда сплотилась, стала еще сильнее. Команда в широком смысле: спортсмены, тренеры, врачи, руководство федераций и Олимпийский комитет России.
— Можно ли говорить, что ОКР и Александр Жуков сработали лучше Паралимпийского комитета России (ПКР) и Владимира Лукина, коль скоро олимпийцев в Рио в итоге пустили, а паралимпийцам отказали?
— Нельзя так сравнивать. МОК и МПК (Международный паралимпийский комитет) устроены и работают по-разному. На коллегиальный орган давить гораздо сложнее, чем на одного человека. Решение о недопуске нашей паралимпийской команды, по сути, единолично принимал Филип Крэйвен, президент МПК. А что политическое давление, прессинг западных СМИ были колоссальными, сомневаться не приходится. Но МОК поставил на первое место интересы спорта, постаравшись сохранить единство олимпийского движения и Россию в нем, а МПК не устоял перед нажимом. Вот и все.
Удивительно, на сессии МОК господин Крэйвен проголосовал за то, чтобы "чистым" спортсменам из нашей страны дали шанс выступить в Рио, а вот российских паралимпийцев сам же лишил этого права… Уверен — решение было ошибочным и жизнь это докажет. Никаких содержательных претензий к ПКР в докладе Макларена нет. Значит, и все последующие репрессивные шаги неправомочны.
Не могу передать словами, что писали и продолжают рассказывать о Томасе Бахе в западной прессе из-за того, что МОК не дисквалифицировал Россию. Волосы дыбом на голове встают, это за гранью добра и зла! На самом деле Бах сделал очень много, чтобы не допустить раскола и сохранить Игры, а теперь его обвиняют в потакании России.
— А вас пытались ущипнуть, Александр Дмитриевич?
— Щипали постоянно! Когда подходили иностранные журналисты, подробно излагал позицию России. Но это же я говорил и на сессии МОК, которая транслировалась в прямом эфире. Каждый желающий мог услышать, что, по нашему мнению, олимпийское движение из-за беспрецедентного давления переживает самый драматичный момент в современной истории. Подобное происходило в начале 80-х годов прошлого века, когда в ответ на бойкот ряда западных стран Олимпиады в Москве СССР и государства социалистического блока пропустили Игры в Лос-Анджелесе. Повторение недопустимо.
МОК полностью поддержал позицию России. Делегаты практически единогласно проголосовали в нашу пользу. Против выступил лишь британец Адам Пенгилли, член комиссии спортсменов МОК.
— За пару месяцев до Рио, когда уже начались проблемы у наших легкоатлетов, вы говорили мне, что не надо искать в происходящем политику. Сейчас ваша позиция изменилась…
— А как иначе, если министры спорта некоторых стран подписали обращение с требованием отстранить Россию от Игр, если американские сенаторы публично заявляли, что США платят деньги WADA, а агентство слишком долго рассматривает допинг-нарушения российских спортсменов и не выносит решение об их дисквалификации? Это уже политика. И когда Международный паралимпийский комитет без оснований и внятных объяснений запретил всем нашим атлетам-инвалидам выступать в Рио, это тоже далеко от спорта.
