Главной новостью пресс-конференции Владимира Путина стало его заявление о том, что он идет на выборы самовыдвиженцем. Эта, казалось бы, техническая деталь имеет на самом деле очень большое символическое значение – в том числе и на фоне явного кризиса в так называемой несистемной оппозиции.
Встреча президента с прессой заранее рассматривалась как отчасти предвыборное мероприятие. Учитывая, что Владимир Путин буквально на днях официально заявил о планах баллотироваться в президенты, было понятно, что много вопросов будет касаться именно выборов 18 марта. Тем не менее, главная политическая интрига была раскрыта практически в самом начале, в ответе на один из первых же вопросов: от кого пойдет на выборы, от партий или самостоятельно.
Путин сообщил, что он идет на выборы не от какой-либо партии, а в качестве самовыдвиженца. То есть будет собирать подписи в свою поддержку.
«Но я, конечно, очень рассчитываю на поддержку тех политических сил, как бы они ни были организованы в стране – партии, общественные организации, которые разделяют мой взгляд на развитие страны и доверяют. Я очень на это, разумеется, рассчитываю. И вообще рассчитываю на широкую поддержку граждан».
Понятно, кого Путин имел в виду в первую очередь, когда говорил о партиях и организациях – «Единую Россию», лидером которой он был в нулевые годы, и Общероссийский народный фронт, чьим лидером он является с 2011 года. Обе эти организации ориентированы на Путина, но сам Путин давно уже перерос их. С «Единой Россией» это произошло к концу нулевых, а с ОНФ, в состав которого входят как ЕР, так и некоторые другие партии, – после Крыма. Не потому, что Путин так велик – а потому, что реальная база его поддержки шире партий и даже общественных организаций.
Его действительно поддерживают и многие из коммунистов, членов ЛДПР, даже либералов, в этом нет ничего странного. Путин никогда не был членом ни одной из российских партий. После краха КПСС, в которой он состоял, как и все сотрудники КГБ, он не хотел играть в «партийные игры». В нулевые он стал лидером «Единой России», чтобы через нее объединять и реформировать в первую очередь региональную элиту – но и тогда не входил в состав партии.
В 2011 году Путин создал и возглавил Общероссийский народный фронт – объединение, в котором нет индивидуального членства, но есть коллективное участие различных партий и движений. Этот шаг подчеркивал роль Путина как общенационального, а не партийного лидера. ОНФ играет важную роль в контроле за работой властей в регионах, в поддержке региональных активистов и общественников – но и она уже тесна Путину.
Потому что в ближайшие годы, в период его следующего президентского срока, он действительно будет все больше восприниматься как «бабай», то есть дед, старик, старший. Не в смысле преклонного возраста – Путину всего 65, да и он в прекрасной физической форме – а в смысле опыта и авторитета. Путин служит стране и народу, и никакого конкурента у него не может быть не потому, что он боится конкуренции, а потому, что опыт и знания Путина делают его уникальным (в обычном понимании этого термина – редким, не похожим ни на кого). Именно так к нему и относится большая часть нашего народа. И на каких основаниях можно требовать от народа, чтобы он так же относился к кому-либо еще? И уж тем более не в силах Путина создать «второго себя». То доверие, которое он завоевал у людей, невозможно передать другому.
И это особенно заметно на фоне тех разговоров о конкуренции и оппозиции, которые задавались Путину на пресс-конференции.
С одной стороны, Путина спрашивали, почему почти за 20 лет так и не возникло «нормального, влиятельного кандидата от оппозиции» и насколько ему самому интересно участвовать в выборах без сильного конкурента. С другой, как это сделала Ксения Собчак, упрекали, что власть боится честной конкуренции в лице Навального. То есть от Путина требовали и создать себе конкурента, и помочь принять участие в выборах тому, кого Путин считает марионеткой в руках внешних сил. Оба варианта Путин развернуто прокомментировал.
Пошутив, что «самое простое для меня было бы сказать, что не мне же самому для себя конкурентов воспитывать», Путин сказал:
«Должен неожиданно сказать: я думаю на тему о том, что у нас политическая среда, так же как и экономическая, должна быть конкурентна. И, конечно, очень бы хотел, хочу и буду к этому стремиться – чтобы у нас была сбалансированная политическая система, а ее невозможно себе представить без конкуренции на политическом поле... Почему у нас вроде шумные и деятельные оппозиционеры есть, но они действительно не составляют реальной конкуренции действующей власти? Вы знаете, у нас все-таки, мягко говоря, большая специфика в России сложилась за последние десятилетия. С чем она связана?»
Под спецификой Путин подразумевал специфическое отношение людей к власти. Как же Путин ответил на им же заданный вопрос? Для начала он напомнил, что сделано в стране за 18 лет:
«Конечно, совсем молодые люди не помнят, даже не знают, что происходило в 90-х и в начале 2000-х годов, и не могут сравнить с тем, что стало теперь.
У нас сегодня много проблем... но все-таки у нас ВВП вырос на 75 процентов с 2000 года... У нас реальная заработная плата, она все-таки припала – и мы об этом поговорим – в результате кризисных явлений последних трех лет. Но начиная с начала 2000-х реальная заработная плата выросла в 3,5 раза... Пенсия реальная – в 3,6 раза, смертность младенческая сократилась в 2,6 раза, материнская – в четыре раза...
Россия сокращалась на миллион граждан в год, мы переломили демографическую ситуацию... Продолжительность жизни у нас была 65,3 года, сейчас – почти 73. Мы жили в условиях гражданской войны в течение долгого периода времени, практически шесть лет, больше – почти 10, когда пацанов, 18–19 лет, неготовых, необученных под пули вынуждена была страна направлять. Сейчас – посмотрите, какая у нас армия.
У нас долги сократились в три раза, а резервы страны выросли в 30 раз – ведь это о чем-то говорит».
Это не самовосхваление и не простое перечисление успехов – это напоминание о том, как смотрят на ситуацию те, кто помнит 90-е. При этом Путин признал, что поводов для недовольства в стране более чем достаточно, но люди не верят тем, кто умеет лишь критиковать:
«Люди, конечно, очень многим недовольны на сегодняшний день – и правы: можно было бы лучших результатов добиваться. Но когда начинают сравнивать и смотреть, а что же предлагают лидеры оппозиции, особенно несистемной, возникают большие сомнения. В этом, мне кажется, самая главная проблема тех, кто хотел бы быть конкурентоспособной оппозицией. Нужно предложить реальную, не эфемерную, не крикливую, а реальную повестку дня, такую, в которую бы люди поверили. Надеюсь, это все-таки у нас возникнет, и чем раньше, тем лучше».
Иначе говоря, когда люди смотрят на то, что предлагает оппозиция, у них не возникает желания за них голосовать. То есть, конечно, голосуют и за коммунистов, и за радикальных оппозиционеров – но голосов их сторонников недостаточно для прихода к власти. Потому что «важно не только пошуметь на площадях или в более кулуарной обстановке, говорить об антинародном режиме, важно же что-то предложить, чтобы сделать еще лучше», повторил Путин.
Грубо говоря, президент сказал – люди знают и видят, как много сделано за годы моего руководства, у них много претензий ко мне и к власти в целом, но они не верят оппозиции. Разве в этом виноват Путин?
Конечно же, отвечают наши либерал-западники, в том числе и ставшая рупором Навального Собчак – власть боится конкуренции, не дает развиваться оппозиции. Но либеральные антипутинские партии не смогли набрать даже трех процентов голосов на думских выборах – о каком зажиме идет речь? А на другом, левом, фланге – разве КПРФ не оппозиция? Нет, это неправильная оппозиция, карманная, ненастоящие коммунисты, говорят обличители «кровавого режима». Ну хорошо, создайте нормальных, настоящих, пускай они победят на выборах или хотя бы обойдут КПРФ по числу голосов. Этому тоже Путин мешает?
Да, у антипутинистов (не путать с коммунистами или патриотами, не поддерживающими Путина) во всем виноват Путин. Вот и Собчак спросила президента, почему он боится конкуренции и не пускает на выборы Алексея Навального. Что должен был ответить Путин, кроме того, что власть никого не боялась и не боится (это он сказал)? Что для него Навальный – это проект по дестабилизации ситуации в стране, таран, который пытаются использовать для сноса не Путина, а власти, то есть страны как таковой? Он не стал говорить так прямо – но, по сути, говорил именно об этом:
«Власть не должна быть похожа на бородатого мужика, который лениво выковыривает капусту из своей бороды и смотрит на то, как государство превращается в какую-то мутную лужу, из которой олигархи выковыривают и ловят для себя золотую рыбку, как это было у нас в 90-х годах и как это сегодня на Украине происходит.
Уже ставили здесь вопрос про Украину. Вы хотите, чтобы у нас по площадям бегали десятки таких Саакашвили? Вот те, кого вы назвали – это Саакашвили в российском издании. И вы хотите, чтобы такие Саакашвили дестабилизировали ситуацию в стране? Вы хотите, чтобы мы переживали от одного Майдана к другому? Чтобы у нас были попытки государственных переворотов?
Мы все это уже проходили. Вы хотите все это вернуть? Я уверен, что абсолютно подавляющее большинство граждан России этого не хочет. И этого не допустит».
В данном случае Путин говорил не от себя, а действительно от абсолютного большинства наших граждан. Гораздо большего даже, чем те, кто проголосует за него 18 марта.
Текст: Петр Акопов
