Фоторепортаж: Гастроли пианиста Дениса Мацуева в Америке
Фото: Из личного архива Дениса Мацуева
Фото: Из личного архива Дениса Мацуева
Фото: Из личного архива Дениса Мацуева
Только что завершился сольный тур пианиста Дениса Мацуева в Америке и Канаде, получивший огромный резонанс в американских СМИ. В российской прессе тоже заметили эти гастроли, правда, в другом ракурсе. Пианист, продолжающий сейчас выступления на европейском континенте, решил все-таки прокомментировать информацию о пикетах против его концертов в Бостоне, так заинтересовавшую отечественные СМИ. Разговор состоялся по телефону из Вены, где сейчас находится Денис Мацуев:
Что скажете по этому поводу?
Денис Мацуев: Я вообще не хотел комментировать этот абсурд, но второй день наблюдаю, что происходит в СМИ, и просто поражен. Спросите любого человека, кто был на моем концерте в Бостоне, и он скажет, что перед концертным залом стояли несколько человек, на которых никто никакого внимания не обращал. В американской прессе ни одно издание даже не упомянуло об этом инциденте. Зато наши СМИ раздули эту информацию, копируют друг друга, причем даже ведущие издания - будто все только и ждут этих слов: "бойкот", "пикет", "протест". У меня уже была такого же сорта история со сломанным роялем в Новосибирске. На следующее утро после концерта я проснулся, а мне сотни звонков: "Что ты сделал с роялем, что случилось?" Оказывается, новосибирская журналистка, которой просто хотелось "жареного", написала, что я сломал рояль во время концерта. А было так, что настройщик рояля не прикрутил как следует педаль, и она болталась. После того, как я сыграл Сонату Рахманинова, он вышел и докрутил ее. На следующий день вышла статья: Мацуев сломал рояль, и пошло бессмысленное копирование глупости.
Поэтому вы решили сами освещать американский тур, давая репортажи в соцсетях?
Денис Мацуев: Между прочим, я сделал уникальный репортаж из Carnegie Hall. Такого никто бы не мог сделать, потому что съемки внутри Carnegie Hall запрещены. Я же, пользуясь добрым ко мне отношением сотрудников, сумел заснять на мобильную камеру свой проход из артистической на сцену. Это абсолютный эксклюзив (смеется). Что касается концерта в Бостоне, он был у меня прекрасный. Сейчас получил очередные ревью на мои концерты, в том числе и такой не самой "дружелюбной" в отношении нас газеты The Washington Post. Во-первых, уровень ревью в американских газетах другой: они дают подробные аналитические рецензии на выступления музыкантов. Во-вторых, в Америке все-таки демократия существует. Потому никакого отношения к политике или идеологии эти ревью не имеют. Но не успел я приземлиться в Европе, как на меня обрушились звонки из России. И если в мире знали о моем триумфальном американском туре, за которым следили на моей странице в Facebook, читали рецензии на мои выступления, были в курсе ситуации, то российские СМИ заинтересовались только этим бредовым пикетом. Меня это просто возмутило.
Как вообще были построены эти американские гастроли, была ли какая-то специфика, влияющая на выбор программ, например?
Денис Мацев: Я сыграл восемь концертов в США и два концерта в Канаде, и все они прошли с колоссальным успехом, при полных аншлагах. Я исполнял большую сольную программу: 31-ю Сонату Бетховена, Симфонические этюды Шумана, Мефисто-вальс Листа, 7-ю Сонату Прокофьева и фактически полное третье отделение "бисов". После концертов мы общались с публикой, в основном, с американской. У меня в американских городах есть даже свои фан-клубы. Также для меня было важно принять участие в американских концертных сериях: это и Carnegie Hall Presents (Карнеги-Холл представляет), и серия в Энн-Арборе - в знаменитом зале Hill Auditorium Мичиганского университета, построенном в 1913 году. В этой серии в свое время семь раз выступал Сергей Рахманинов, 15 раз - Владимир Горовиц. И я был очень рад, что такой легендарный зал на четыре тысячи человек был под завязку забит на моем выступлении. А это действительно особый зал: здесь собирается по-настоящему просвещенная публика, которая десятилетиями воспитывается на концертах серии Choral Union Series (Серии хорового союза). Я принял участие и в знаменитой серии университета в Беркли, в концертном зале Hertz Hall, который открывал в 1906 году Игорь Стравинский, играл к в Бостоне, в Вашингтоне, в потрясающем зале Gates Concert Hall в Денвере, который находится на высоте в одну милю над уровнем моря, и в зале Folly Theater - деревянном, просторном, расположенном в живописной долине с виноградниками, где делают знаменитое калифорнийское вино. Это все серии, в которых участвуют самые знаменитые оркестры и солисты мира. Два концерта я сыграл в Канаде - в Торонто и в Ванкувере. Это было мое большое американское турне, а в Carnegie Hall я выступил уже в одиннадцатый раз с сольным концертом.
Новую программу собрали специально для Америки?
Денис Мацуев: Не только для Америки. Это у меня мировой тур, и он продолжится теперь в Европе. В ноябре-декабре у меня будет еще около 50 концертов. Самой важной в этой программе для меня была 31-я Соната Бетховена - по сути, премьера для меня. И все десять раз играть ее было для меня большим испытанием и большим удовольствием одновременно. Это одна из самых выдающихся работ Бетховена, его предпоследняя соната, стоящая уже на грани настоящего романтизма XIX века. И этот выход из трагедии, заложенной внутри сонаты, к победе, к свету, к радости - так сделано у Бетховена - каждый раз, когда я играл, меня самого доводил до "мурашек". Я включил также в программу Симфонические этюды, которые не играл уже лет пятнадцать, а разучивал их еще в консерваторском классе с Алексеем Аркадьевичем Наседкиным, когда поступил к нему на первый курс консерватории. Сейчас я их снова начал исполнять, но уже с другим взглядом и другими мыслями. И, кстати, в Бостоне на мой концерт в знаменитом зале Jordan Hall пришел Павел Нерсесьян, который преподает там в университете, очень близкий для меня человек, который долгое время был ассистентом в классе Сергея Леонидовича Доренского. Американцы его пригласили преподавать, потому что понимали, что он выдающийся педагог, бриллиант русской фортепианной школы. Для меня это было так здорово, что он сидел в зале, что я играл для него, как в молодые годы в классе Доренского. И после концерта мы по-дружески сидели, он высказывал свои мысли по поводу моей игры, свои пожелания. У меня было удивительное ощущение дежавю.
Американская сцена чем-то отличается от других залов мира?
Денис Мацуев: Прежде всего, в Америке громадные залы - трехтысячные, четырехтысячные, причем все с совершенной акустикой. Здесь всегда на выбор есть рояли - гамбургский и американский Steinway. Когда-то в Сarnegie Hall я играл свой дебютный концерт на том рояле, который выбрал Горовиц еще в 1988 году. Но лет шесть назад его, к сожалению, продали на аукционе какому-то частному лицу за копейки. Я очень переживал, что этого инструмента, на котором и Михаил Плетнев дебютировал в Сarnegie Hall, больше нет. Во-вторых, американские залы - это залы, как и крупные европейские, с богатейшей музыкальной историей. Лет пять назад в Энн-Арборе в Hill Auditorium, где я играл Третий концерт Рахманинова с Валерием Гергиевым и Мариинским оркестром, ко мне подошел пожилой американец и сказал, что мое исполнение ему напомнило самого Рахманинова, который играл этот Концерт здесь с Филадельфийским оркестром в 1942 году. Я был потрясен: этот человек слышал Рахманинова! В мире, думаю, таких людей немного осталось. Он был для меня, словно проводник сквозь время. И я ему сказал: "Стоп, вы мне нужны!" Мы общались, он рассказывал мне о живом образе Рахманинова. Как он выходил на сцену: высокий, худой человек с абсолютно прямой спиной и огромными руками. Как он прикасался к инструменту, и инструмент начинал петь так, как ни у кого больше невозможно было услышать. Эта история была потрясающей для меня. И в каждом из крупных американских залов есть своя огромная история, огромная традиция.
Почти с каждым из залов связаны русские имена, начиная с Чайковского, открывавшего Сarnegie Hall в Нью-Йорке.
Денис Мацуев: Да, американская музыкальная культура очень тесно связана с русской: достаточно вспомнить Стравинского, Рахманинова, Прокофьева, Горовица, Хейфица - список можно продолжать бесконечно. Тот же Рахманинов просто рекордсмен по количеству выступлений в Сarnegie Hall - более ста раз. На втором месте, может быть, Горовиц. Поэтому атмосфера здесь абсолютно уникальная. Я старался передавать ее в своих видео-репортажах из городов, где выступал. Скажем, на контрасте с музыкой, я сделал репортаж из хоккейного зала Славы в Торонто, где сфотографировался с Кубком Стэнли. Это зал, в котором увековечены имена легендарных хоккеистов, которые играли в НХЛ и не только. Владислав Третьяк был помещен в этот Зал в 1989 году. Всего наших хоккеистов здесь шестеро: Владислав Третьяк, Валерий Харламов, Вячеслав Фетисов, Игорь Ларионов, Павел Буре. Сергей Федоров. А через месяц, когда будут помещаться новые фотографии, среди них появится наш знаменитый нападающий ЦСКА Сергей Макаров. Я всегда, когда выступаю в Торонто в фантастическом зале Koerner Hall, захожу в зал Славы. Это абсолютно магическое место, которое заряжает меня.
К слову, ваш американский тур совпал с разгаром предвыборной компании в президенты США. Какие-то собственные впечатления от такой яростной политической гонки у вас есть?
Денис Мацуев: Так совпало, что начиная с 2000-го года я постоянно попадал во время американских гастролей на предвыборную кампанию. Помню прекрасно, как еще Буш с Гором считали голоса. Я всегда ощущал активную вовлеченность американцев в этот процесс: они понимают, что это их будущее. Америка политизирована, и даже самые простые люди здесь рьяно спорят, почему выступают за того или иного кандидата. Но когда ты с ними общаешься, ты понимаешь, что с одной стороны, они вовлечены в политику, а с другой - относятся к оппоненту с уважением, особенно - если это касается культуры. Ни разу ни одного плохого слова я не слышал о России или конфликтах, которые обсуждаются в СМИ - ни от простых людей, ни от политиков, ни от директоров залов, с кем общался в Америке. Наоборот, я ощущал поклонение нашей великой русской культуре. Все согласны с тем, что музыка и культура - это самая действенная терапия для мира. Это мост. И когда трехтысячный американский зал аплодирует тебе стоя, ты ощущаешь, что все мы вместе, мы соединяемся в едином порыве. А это дорогого стоит.
От "РГ"
Американская пресса о только что прошедших концертах Дениса Мацуева:
Джо Банно: Пианист ошеломил публику своим сольным концертом в Стратморе. Vashington Post. 2016/10/31. "… Прочтение Мацуевым предпоследней Сонаты для фортепиано Бетховена, Ор. 110, и Симфонических этюдов Шумана представило совершенно иную интерпретацию. Зная его как пианиста с завораживающей техникой и мощью, мало кто мог ожидать того, что мы услышали: просто захватывало дух, как красноречиво прозвучал Бетховен в своей сдержанности и недосказанности. А Шуман увлек своим теплом и аристократической грацией… И если было что-то постоянное в этих обеих частях сольного концерта, первой - уравновешенной и второй - драматической, то это острая, как бритва, артикуляция Мацуева, раскрепощенность фразировки и безошибочное чувство того, как разворачивается во времени суть музыкального произведения".
Джефри Ньюман: Денис Мацуев, фортепиано: произведения Бетховена, Шумана, Листа, Чайковского и Прокофьева, Чен-центр, 20 октября 2016 года. Vancuver Classical Music.
"После победы на 11-м конкурсе пианистов имени Чайковского в 1998 году Денис Мацуев стал высоко востребованным в престижных залах с музыкой Чайковского, Рахманинова и Прокофьева, где его мощь и виртуозность могли проявить себя в полной мере. Тем не менее многие из нас терпеливо ждали, чтобы оценить его артистизм в более разнообразном репертуаре. Этот сольный концерт полностью ответил на этот вызов: в нем прозвучало три серьезных фортепианных произведения, начиная с Бетховена и Шумана, и заканчивая Прокофьевым... В целом концерт прошел с огромным успехом, раскрыв четкое понимание исполнителем линий и контраста, его тонкое восприятие красоты и диапазон его музыкальной палитры - от нежной деликатности до знаменитой мацуевской мощи и тональной харизмы. Его исполнение Седьмой сонаты Прокофьева было грандиозным - одним из лучших, которые я слышал за последние годы"…
О концерте в Бостоне:
Джим МакДональд: www.classical-scene.com
"Седьмая соната Прокофьева… Давайте признаемся: мы все ждали этого. Precipitato (Токката перпетум-мобиле) началась не слишком быстро, с ровностью не только в атаке, но и в извлечении каждой ноты. Точность мощности и напряжение, нагнетаемое в то время, как менялся характер атаки (более короткие ноты и более острые удары), хрупкость и при этом плотность в безжалостном (опять же, в хорошем смысле) темпе. Кода надвигалась, и у Мацуева словно выросли еще две руки (я в тот момент подумал, что он заключил сделку с дьяволом!), что позволило ему дальше исполнять произведение с силой, явно из потустороннего мира, вплоть до финальных октав и аккордов. Или, может быть, это только показалось, что в тот момент он прирастил себе эти дополнительные руки. Неважно.
Секундный сбой (слегка передавленная педаль) в коде показал, что Мацуев все-таки человеческое существо. Мы простим его за это (в конце концов, мы же тоже люди) и за высокую скорость в коде. Но это никак не сказалось на общем впечатлении, что тебя только что переехал виртуальный танк! Мацуев, может быть, не поэт. Он больше рассказчик, художник, герой действия. И убийственно невероятный пианист".
(Перевод Елены Забурдаевой).
