Намеченный на 21 февраля в Москве марш «Год Майдану. Не забудем! Не простим!» стал как для антипутинской оппозиции, так и для системных либералов поводом для того, чтобы обвинить власть в нагнетании истерии, запугивании населения, борьбе с призраками и несуществующими угрозами. Зачем уделять столько внимания годовщине украинского Майдана, событиям в другой стране, спрашивают либералы?
Марш в центре Москвы в субботу проведет недавно созданное движение «Антимайдан», среди учредителей которого публицист Николай Стариков, лидер «Ночных волков» Хирург, депутат Госдумы Дмитрий Саблин, один из лидеров ветеранской организации «Боевое братство». «Антимайдан» проводит акцию совместно с другими движениями. К ним присоединятся самые разные общественные организации, поддерживают акцию и власти – ничего удивительного в этом нет, ведь своей главной целью участники марша называют недопущение повторения украинского сценария в России.
По сути это пример того, как общество, которое наши либералы любят называть «гражданским», заявляет свою позицию – и то, что власть разделяет ее, говорит о существовании общих взглядов и общей платформы. О том, что есть важные вещи, в которых власть и неравнодушные граждане едины. Это хорошо? Нет, это ужасно и страшно – так говорят наши либеральные оппозиционеры. Речь даже не о радикалах вроде Навального или «Эха Москвы», а о вполне системных либералах, тех, кто отражает позицию либеральной части российской управленческой и бизнес-элиты.
Для них «Антимайдан» – это инспирированная Кремлем акция, которая направлена на борьбу с призраками чужих революций, с выдуманной проблемой. Кремль специально пугает общество повторением украинских событий в России, чтобы отвлечь людей от ухудшения экономической ситуации, показывает им «страшилки про Майдан», чтобы укрепить собственную популярность и безальтернативность, объявить любых своих критиков предателями – примерно так представляется происходящее нашим системным либералам, уже год пребывающим в серьезном страхе из-за происходящего в стране.
Переубедить их невозможно – но можно попытаться понять, почему так пугающий их патриотический подъем они считают искусственным, а нынешние экономические проблемы, вызванные конфликтом с Западом, с плохо скрываемой радостью рассматривают как ведущие к неизбежному краху власти.
Главная проблема либералов – они категорически не допускают, что те, кто имеет отличную от них точку зрения, могут действительно так думать и, более того, выражать свои взгляды самостоятельно, без указки сверху. Нет, что вы: граждане – это те, кто был на «марше мира» и придет 1 марта на «антикризисный марш», а их идеологические противники – это или «кремлевская пропаганда», или ее «жертвы», или «нанятое быдло». Русский мир – это в принципе несуществующее понятие для наших космополитов, они искренне уверены, что его изобрели в Кремле для пиара и оправдания своей «захватнической политики», а отрицание высшей ценности и блага «либеральной демократии» – признак психической или умственной неполноценности.
Дискредитация, высмеивание другой точки зрения – нормальная практика для наших либералов. Раньше, когда в их руках были все рычаги власти, они легко объявляли всех, кто говорит о национальных ценностях, о русском народе, об особом пути русской цивилизации, да хотя бы просто о патриотизме – фашистами. Их гнобили и не давали им возможности высказываться ни на телевидении, ни в печатных СМИ, не пускали в вузы и на госслужбу. Сейчас, когда власть сама уже не просто говорит, но и пытается всячески поддерживать патриотические взгляды и движения – либералы утверждают, что «эта власть насаждает ура-патриотизм и шельмование несогласных «национал-предателями». При этом главная проблема у наших либералов не с властью – а с народом.
То есть с теми, кто и в 90-е, и сейчас был патриотом. Таких людей – абсолютное, тотальное большинство в нашем обществе, и слава Богу, что теперь у них есть повод не только гордиться историей своей страны, но и поддерживать и желать успехов ее сегодняшнему руководителю, отстаивающему национальные интересы в жесточайшем, сродни военному, конфликте с США. Никакой пиар власти не может сделать черное белым – точно так же, впрочем, как не может сделать это и настойчивый антипиар либеральных СМИ.
Преувеличенное внимание к пропаганде со стороны либералов легко объяснимо – профессии пиарщика, рекламщика и специалиста по выборам не только высоко оплачиваемые, но и любимые в их среде. А учитывая и современные достижения глобализации, они и вовсе уверены в том, что виртуальная, нарисованная реальность сильнее реальной жизни – вот и считают, что общество не любит их не за их реальные дела и слова, а потому что власть нарисовала людям соответствующую картинку «предатели Родины готовят в стране «Майдан».
То, что реакция людей на те же украинские события, сплочение вокруг Путина (слово-то какое страшное, недемократическое – сплочение) могут быть связаны вовсе не с пропагандой Кремля (которая, само собой, тоже есть – потому что любая власть предлагает обществу ту идеологию, которую она считает правильной), а с убеждениями, исторической памятью народа и осознанным выбором – не укладывается в голове у либералов. Почему? Потому что подобным правом свободного выбора, по их мнению, наделен только человек либеральных взглядов – все остальные просто лишены подобных способностей.
Тут же приплетается множество образовательных, профессиональных, финансовых и даже национальных оправданий тому, почему «быдло» не умеет думать самостоятельно – чего-то только не выдумывают, чтобы оправдать то, что на самом деле является чистой воды теорией «либерального превосходства», ощущением собственной кастовой избранности, дающей право пасти народ и наставлять власть, удерживая ее от «популизма» или «тоталитаризма» (под которыми понимается любое движение в сторону национальных ценностей), а то и просто свергая.
Этот разрыв с народом не осознается либералами как личная трагедия – напротив, он порой служит лишь еще большим доказательством собственного избранничества. А уж когда и власть начинает себя вести не так, как она, по их мнению, должна – тут либералы и вовсе укрепляются в мысли о своей избранности: ведь глупая власть все делает не так и скоро рухнет, и только «лучшие люди» смогут спасти «эту страну».
Все это было бы смешно – если бы в истории России за последние сто лет подобные люди дважды не приходили к власти. С катастрофическими для страны последствиями. А недавно это повторилось на Украине – где плотно переплелась борьба «лучших людей» за европейский выбор с сознательной игрой Запада на отрыв Украины от России. С катастрофическими последствиями – не только для Украины, но и для всего русского мира. Потому что Украина – это не «другая страна» для России, для русских: это часть нашего мира. 23 года независимости, полученной в предательском Беловежье, – это миг в тысячелетней русской истории, колыбелью которой были Киев и Новгород.
Происходящее на Украине, населенной тем же народом, что и Россия (неважно, кем считает себя человек, украинцем или русским – понятно, что речь идет об одном народе), имеет первостепенное значение для русских. Насколько важное, можно судить хотя бы по тому, как украинские события смыли как все казавшиеся значимыми, так и реально значимые темы внутриполитической повестки. Не потому, что так приказал Путин – а потому что сейчас для русских нет ничего важнее Украины. Это наша гражданская война, это на нашей земле она идет – и это без всяких высоких слов понимает и чувствует русский человек, будь он волгоградский учитель или президент России. Ему не нужно ничего разъяснять, не нужно его агитировать за русский мир – потому что он сам является его частью.
И понятно, что он с недоумением смотрит на тех, кто пытается доказать ему, что незачем бороться с угрозой российского «Майдана», ведь болотные настроения давно уже купированы (хотя понятно, что как раз в кризис болотные технологии будут пытаться применить вновь), «зачем бороться с несуществующими угрозами, с тем, что не имеет отношения к реальным проблемам, стоящим перед Россией». А уж когда ему говорят, что «сам факт шествия против революции в другой стране – верное свидетельство непропорционально большого места, которое эти события занимают в нашей истории», то он вправе задать простой вопрос: «А у нас с вами точно одна история?»
Текст: Петр Акопов
