Ровно 99 лет назад за подписью вернувшегося из эмиграции Ленина была опубликована статья, известная как «Апрельские тезисы». За эту статью его критиковали и даже высмеивали ближайшие сподвижники. Она чуть было не внесла раскол между Ильичом и прочими большевиками, включая Сталина. Но как так вышло, что Ленин по факту предвидел будущее и перевернул в итоге всю революцию?

Ленинская статья «О задачах пролетариата в данной революции», более известная как «Апрельские тезисы», была опубликована в газете «Правда» и буквально «взорвала» революционный Петроград. Против лидера большевиков ополчились конкурирующие социалистические партии и Петросовет, «Тезисы» называли «бредом сумасшедшего», а самого Ленина обвиняли в неприкрытом анархизме. Даже в «Правде», главном печатном органе РСДРП(б), статья вышла не в качестве редакционного комментария, не как утвержденный партийный документ или руководство к действию, а в качестве личной точки зрения за личной же подписью. Сегодня в это трудно поверить, но программные положения своего лидера не поддержали даже большевики. Даже «Правда», возглавляемая пламенными революционерами Мурановым, Сталиным и Каменевым.

Впрочем, уже к октябрю 1917 года мало кто мог с чистой совестью повторить характеристики текста, брошенные Ленину всего полгода назад.

Раскол большевиков

В предыдущих публикациях цикла «Вопросы революции», приуроченного к предъюбилейному году, мы не раз отмечали, в сколь сложную и неоднозначную ситуацию загнали себя после Февраля социалистические партии (в первую очередь меньшевики и эсеры), догматически следуя положениям марксизма и трактуя свершившуюся революцию как буржуазную. В итоге бразды правления были де-юре переданы буржуазному Временному правительству, но реальных рычагов власти оно не имело – за его спиной действовал все тот же социалистический Петросовет, опиравшийся на революционные массы рабочих и солдат. К марту в политической жизни страны установился определенный статус-кво, сегодня называемый «двоевластием».

Происходящие события не могли не затронуть и большевистскую партию, которая с Февралем полностью перешла на легальное положение, сполна получила причитавшиеся ей лавры борцов за свободу народную и неожиданно для себя оказалась в мейнстриме политического процесса. Вообще, это серьезное испытание для любой партии: всегда существует реальная опасность увлечься политическим процессом, позабыв про партийные цели, немедленно воспользоваться плодами революции, встать если не у руля, то рядом с рулем управления государством. В случае с РСДРП(б) ситуация усугублялась фактическим отсутствием руководства. Ленин находился за границей, основные партийные руководящие кадры – в ссылке, Русское бюро РСДРП(б) было разгромлено, местные организации потеряли связь с центром и друг с другом.

#{interviewpolit}Формально к 1916 году Русское бюро было все-таки восстановлено Александром Шляпниковым – одним из лучших токарей Петербурга, революционером, подпольщиком, политическим эмигрантом (за границей работал на заводах Франции и Германии, где в совершенстве освоил языки), но, по воспоминаниям современников, совершенно не политиком. Именно Шляпникову пришлось определять отношение партии к свершившейся Февральской революции. Оно было сформулировано в Манифесте РСДРП(б) «Ко всем гражданам России»: «Рабочие фабрик и заводов, а также восставшие войска должны немедленно выбрать своих представителей во Временное революционное правительство, которое должно быть создано под охраной восставшего революционного народа и армии». Далее Шляпников уверенно следовал этому курсу – в первых семи номерах воссозданной после революции газеты «Правда» осуждалось вышедшее из Думы буржуазное Временное правительство, высказывалась мысль о том, что именно Советы должны создать демократическую республику.

Нужно понимать, что оказавшихся в революционном водовороте большевиков с их слабым руководством окружали куда более авторитетные и солидные представители других социалистических партий, которые на глазах творили историю. В итоге уже в марте Петроградский комитет РСДРП(б) отказался поддержать резолюцию Русского бюро с осуждением Временного правительства и принял собственный документ, в котором поддержка выражалась сложившемуся порядку вещей. Так двоевластие возникло в самой РСДРП(б).

Дополнительную сумятицу внесли возвратившиеся из ссылки «старые» большевики, члены ЦК партии Сталин, Каменев и Муранов. Под их руководством в редакционной политике «Правды» произошел тихий идеологический переворот, газета начала публиковать материалы, в которых без труда можно было разглядеть руку дружбы, протянутую социалистическим партиям Петросовета. Параллельно пересматривалась ранее занятая по отношению к буржуазному Временному правительству позиция, говорилось лишь о необходимости контроля над ним со стороны социалистов. Если Шляпников стал антагонистом Петросовета, то «старые» большевики явно шли на примирение и торопились занять причитающиеся им места в новой политической системе.

Ленин разочаровывает всех

В апреле 1917 года в Петроград из эмиграции вернулся Ленин. На Финляндском вокзале лидеру большевиков была подготовлена торжественная встреча. В императорском зале ожидания его приветствовали руководители Петросовета. Меньшевик Чхеидзе произнес приветственную речь: «Товарищ Ленин, от имени Петербургского совета рабочих и солдатских депутатов и всей революции мы приветствуем вас в России. Мы полагаем, что главной задачей революционной демократии является сейчас защита нашей революции от всяких на нее посягательств как изнутри, так и извне. Мы полагаем, что для этой цели необходимо не разъединение, а сплочение рядов всей демократии. Мы надеемся, что вы вместе с нами будете преследовать эти цели».

Делегаты приветствовали союзника, явно рассчитывая, что все прежние разногласия сняты самим фактом свершившейся буржуазной революции. Тон «Правды» последних дней давал для этого все основания. Ленин же, отвернувшись от делегации, обратился с ответным словом через окно к собравшейся на площади толпе: «Дорогие товарищи, солдаты, матросы и рабочие! Я счастлив приветствовать в вашем лице победившую русскую революцию, приветствовать вас как передовой отряд всемирной пролетарской армии... Грабительская империалистская война есть начало войны гражданской во всей Европе... Недалек час, когда народы обратят оружие против своих эксплуататоров-капиталистов... Заря всемирной социалистической революции уже занялась... В Германии все кипит... Не нынче – завтра, каждый день может разразиться крах всего европейского империализма. Русская революция, совершенная вами, положила ему начало и открыла новую эпоху. Да здравствует всемирная социалистическая революция!»

Речь Ленина произвела на представителей Петросовета шокирующее впечатление. В ней не было ни слова о насущных, как они их видели, проблемах, не затрагивался вопрос о власти, отсутствовали намеки на возможное объединение социалистических сил. Ленин говорил о социалистической революции, предпосылки которой, по его мнению, вызревали в Европе, в то время как большинство Совета мыслило категориями буржуазной революции и своего места в ней. «Весь «контекст» нашей революции говорил Ленину про Фому, а он прямо из окна своего запломбированного вагона, никого не спросясь, никого не слушая, ляпнул про Ерему», – так описал свои впечатления делегат Исполкома Совета, меньшевик Суханов.

Вечером того же дня в штабе большевиков в особняке Кшесинской Ленин впервые выступил перед партийцами с «Апрельскими тезисами». Троцкий вспоминал: «Тезисы Ленина были опубликованы от его собственного, и только от его, имени. Центральные учреждения партии встретили их с враждебностью, которая смягчалась только недоумением. Никто – ни организация, ни группа, ни лицо – не присоединил к ним своей подписи».

Еще резче были встречены «Тезисы» на совместном заседании большевиков и меньшевиков – делегатов Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов. Заседание было задумано чуть ли не как объединительный съезд, выступление Ленина нарушило все, казалось бы, готовые к осуществлению планы. Собравшиеся в зале Таврического дворца пребывали в шоке. Член Исполкома Совета меньшевик Богданов в гневе кричал: «Ведь это бред, это бред сумасшедшего! Стыдно аплодировать этой галиматье, вы позорите себя! Марксисты!»

Возразить Ленину вызвался член Исполкома Петросовета меньшевик Церетели, обвинивший лидера большевиков в новой попытке раскола РСДРП. Выступающего поддержало значительное большинство собрания, включая многих большевиков. В дальнейших выступлениях было многое сказано о том, что тезисы Ленина – неприкрытый анархизм. В свою очередь взявший слово большевик Стеклов заявил: «Речь Ленина состоит из одних абстрактных построений, доказывающих, что русская революция прошла мимо него. После того как Ленин познакомится с положением дел в России, он сам откажется от всех своих построений».

Суханов вспоминал: «Настоящие, фракционные большевики также не стеснялись, по крайней мере в частных кулуарных разговорах, толковать об «абстрактности» Ленина. А один выразился даже в том смысле, что речь Ленина не породила и не углубила, а, наоборот, уничтожила разногласия в среде социал-демократии, ибо по отношению к ленинской позиции между большевиками и меньшевиками не может быть разногласий».

Неслыханная революция

Что же такого вопиющего сказал Ленин? Приход к власти буржуазии, по его словам, стал возможен в силу «недостаточной сознательности и организованности пролетариата». Но этот недостаток может быть исправлен: «Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии, ко второму ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства».

По мнению Ленина, нельзя оказывать «никакой поддержки Временному правительству», так как немыслимо, «чтобы это правительство, правительство капиталистов, перестало быть империалистским». По Ленину, требовалось «разъяснение массам», что Совет рабочих депутатов «есть единственно возможная форма революционного правительства». «Не парламентарная республика, – говорил он, – возвращение к ней от С. Р. Д. было бы шагом назад, – а республика Советов рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу доверху».

Лидер большевиков, получалось, вопреки марксизму, отрицал буржуазный характер революции, отбрасывал поэтапность смены формаций, игнорировал все, что сделано революционными социалистами Петросовета к тому моменту, отказывал в доверии Временному правительству, не признавал, что следующим закономерным этапом исторического развития России должна стать парламентская республика по образцу парламентских республик буржуазных европейских государств. Он призывал к власти Советов!

Сами революционные социалисты на тот момент воспринимали Советы, с одной стороны, как отраслевую самоорганизацию (Советы заводов, отраслей – например, железнодорожного транспорта, шире – Советы рабочих, Советы крестьян) – и Ленин, получается, вставал на позиции анархо-синдикализма. А, с другой, как проявление охлократии, и в этом случае Ленин вставал на позиции чистого анархизма. В любом случае, на взгляд большинства Петросовета, эти тезисы действительно ничего общего с марксизмом не имели и представляли собой откровенный бред.

Другой вопрос, что откровенно бредовой может быть названа вся политическая ситуация, сложившаяся в России после Февральской революции. Система власти, которую пытался выстроить Петросовет, идеально соответствовала марксистской догматике, но очевидно противоречила характеру происходящего. Буржуазия не вела за собой революционные массы, она и к власти-то особо не рвалась. А среди рабочих, солдат, подавляющего большинства крестьянства довлели социалистические идеи. Наконец, Советы как система самоорганизации и управления, альтернативная царской, зародились и окрепли еще во времена Революции 1905 года. И массово возрождались в России после Февраля.

К осени 1917 года в стране действовало 1429 Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, 33 Совета солдатских депутатов, 455 Советов крестьянских депутатов. Существовали губернские, уездные, волостные Советы крестьянских депутатов, на фронте функции Советов выполняли полковые, дивизионные, корпусные, армейские, фронтовые и другие Солдатские комитеты. Это была реальная возникшая «снизу» система, со своей самостоятельно сформировавшейся структурой и иерархией. Не замечать ее можно было, только запутавшись в собственных идеологических построениях.

Ленин «Апрельскими тезисами» не столько отошел от марксизма, сколько ткнул своих социалистических коллег в эту болевую точку. Впрочем, путей разрешения проблемы вплоть до Октябрьской революции, когда власть Советов провозгласил II Всероссийский Съезд Советов, Петросоветом найдено так и не было.

Текст: Дмитрий Лысков