После думских выборов в прошлом году сложилось впечатление, что президентские выборы 2018-го будут лишены интриги. Однако уже сейчас появились сомнения. Интрига появилась, причем не одна. Приговор Алексею Навальному — не единственный повод порассуждать об этом.С приговором Кировского суда в одночасье рухнула теория о том, что власти решили допустить Навального до выборов, чтобы мобилизовать «патриотический» электорат.
Видимо, правы оказались те аналитики, кто уверял: в такие игры у нас не играют.
Не станут власти отрывать российского телезрителя от борьбы Дональда Трампа с вашингтонским истеблишментом и «киевской хунты» с ополченцами Донбасса, травмируя его чувствительную психику антикоррупционными расследованиями, пусть даже и не в прайм-тайм. Торжествуют эксперты, которые говорили: из всех возможных решений наверху выберут самое простое.
Но значит ли это, что интрига из будущей предвыборной гонки окончательно похоронена? Напротив.
После того как Навального фактически не пустили на выборы, а из «народа» в лице артиста Ливанова и пресс-секретаря Пескова все настойчивее звучат голоса, что Владимиру Путину стоит пойти на очередной президентский срок, напрашивается предположение, что власти планируют повторить сценарий прошлого десятилетия.
Тогда победа Путина в первом же туре выборов 2000 года сыграла роль своеобразного «установочного» события, символизировавшего конец политического раскола девяностых. Четыре года спустя лидеры крупных партий не стали выставлять свои кандидатуры, предложив бороться с президентом малоизвестным дублерам. Тем самым за Путиным была окончательно закреплена исключительная, неконкурентная, роль в российской политике.
В этом десятилетии функцию «начала новой эры» выполняет, скорее, присоединение Крыма, а вопрос о транзите власти, судя по последним политическим событиям, вроде как откладывается до 2024-го.
В команде Навального тем временем утверждают, что он не собирается прекращать избирательную кампанию, даже несмотря на вынесенный приговор. Получается, что каждая из сторон повышает ставки. Власти шлют Навальному довольно прозрачный сигнал: можешь делать что хочешь, но ты не кандидат. Навальный отвечает симметрично: можете делать что угодно, но я избираюсь.
Вырасти из этого конфликта может все, что угодно. И мобилизация оппозиционером своих сторонников с целью «передачи» этого ресурса третьему, допущенному к выборам человеку. И большая кампания политического неповиновения с альтернативными выборами, попыткой делегитимизировать результаты основных и резким ростом общественной напряженности.
Причем вполне вероятно, что ни один из участников этой большой игры не может заранее предсказать ее результат.
Те, кто до конца верил, что Навального все-таки допустят до полноценного участия в выборах, исходили из того, что в Кремле рассчитывают на победу над оппозиционным кандидатом при высокой явке, с получением большинства не просто от пришедших на участки, а от списочного числа избирателей. Дескать, действующему президенту РФ имеет смысл конкурировать с сильным кандидатом от оппозиции. Но есть ли такие кандидаты вообще?
Источник «Газеты.Ru» утверждает, что единым кандидатом от оппозиции теперь может стать Михаил Касьянов. Однако его популярность в стране настолько мала, что он вряд ли способен мобилизовать либеральных избирателей и всерьез напугать «патриотических». Иными словами, политик не выглядит как соперник, победу над которым может одержать только Путин.
Если же не будет сильного оппозиционного кандидата, то, может, тогда и основной кандидат от власти не собирается идти на выборы?
Нельзя сказать, что сам Навальный выглядит как бесспорно сильный соперник. Да, пожалуй, сейчас никто и не назовет реально сильной оппозиционной фигуры в России. Но появление принципиально нового оппозиционного кандидата, например, из регионов придало бы предвыборной ситуации новый, позитивный импульс. При нынешней политической системе в России и всех недостатках оппозиционного лагеря увеличение конкуренции — выход из системной проблемы, которой Кремль, возможно, пока не тяготится, но которую осознает.
Политическая система в России такова, что реальная конкурентная политика существует, но хорошо скрыта от посторонних глаз. Некоторую публичность она приобретает лишь тогда, когда мы узнаем об очередной реформе силовых структур, об аресте влиятельного генерала, о неожиданной или, напротив, ожидаемой отставке высокопоставленного чиновника.
Единый день голосования случается тут не раз в год, а каждый месяц, если не неделю.
Что касается формально прописанной в законе процедуры выборов, то она при таком устройстве власти служит, прежде всего, для проверки качества работы ответственных ведомств.
Для систем типа российской, выборы — это всегда кризис, больший или меньший. С одной стороны, нужно продемонстрировать демократичность на всех уровнях, а с другой — добиться нужного результата. Но если власть не предлагает вдохновляющую, позитивную программу, то ее противникам особенно легко становится обличать двусмысленность ее действий.
Все, что остается в этой ситуации, — устраивать какие-нибудь политические шоу с привлечением самых разных фигур: от звезд эстрады до котов. А что, чем мы хуже Америки? Хотя бы весело.
