Большинство россиян желает возвращения плановой экономики, и многие из них – даже советского строя. По крайней мере, именно такие неоднозначные данные обнародованы по результатам очередного социологического исследования. Что на самом деле означают эти цифры с точки зрения общественного запроса?
Данные опроса «Левада-центра» о том, какие политические и экономические модели предпочитают русские, уже трактуют как сенсацию – большинство хочет плановую экономику, а относительное большинство – советский строй. Но о чем говорят результаты опроса?
52 процентам более правильной кажется экономическая система, основанная на государственном планировании и распределении, а вдвое меньше (26%) поддерживают экономическую модель, в основе которой лежат частная собственность и рыночные отношения. Больше пятой части – 22 процента – затруднились с ответом. И это неудивительно, потому что вопрос задан в стиле «кого ты больше любишь – папу или маму?».
Социологи, конечно, могут ставить любые эксперименты и манипулировать людьми, но почему обычный русский человек должен выбирать между частной собственностью и плановой экономикой, если это вполне совместимые понятия? Более того, именно тезис о противопоставлении одного и другого активно продвигался захватившими власть в 90-е годы поклонниками «свободной руки рынка» исключительно ради запугивания людей и удержания власти. «Вернутся коммунисты и отберут у вас приватизированную квартиру», – пугали избирателей перед выборами 1996 года. И тогда немногие верили – и еще меньше верит сейчас, прожив 25 лет при рыночной экономике и в условиях мало чем ограниченной частной собственности.
На самом деле, люди не против частной собственности как таковой – они против приватизации 90-х, против несправедливого перераспределения доходов, против социального неравенства. Они в целом против несправедливой экономической модели, которая была создана в стране в 90-е и которую Путин хотя и очень сильно скорректировал, но не мог изменить в корне.
При этом очень многие выступают и за ограничение частной собственности, за установление своеобразного потолка – в том смысле, что не должны находиться в частных руках нефтяные и добывающие компании, гиганты индустрии и огромные агрохолдинги, а доходы богатых должны облагаться повышенными налогами. Но даже сторонники КПРФ давно уже не выступают ни за отмену частной собственности на средства производства, ни за отказ от рыночных отношений. Так что предлагаемый «Левада-центром» выбор просто не стоит перед русским обществом.
Есть другой запрос: как совместить в одной экономической модели сильное и социальное государство, осуществляющее стратегическое планирование социально-экономического развития, с рыночными отношениями и частной собственностью? Как сочетать мощную государственную собственность и регулирование с раскрепощением частной инициативы и свободой предпринимательства? Как создать экономическую модель, которая будет и самодостаточной, и конкурентной с внешним миром, и способствующей росту производства и уровня жизни всех слоев общества и не допускающей несправедливого распределения общего дохода?
Вот что волнует общество, и именно такой дискуссии не хотят держатели контрольного пакета нынешней экономической модели, те, кого называют олигархатом, а это как крупные капиталисты, так и их интеллектуальная и политическая обслуга. Чтобы предотвратить достижение согласия по формуле новой экономической модели, нужно изначально запутать все понятия, создать искусственные противоречия, и одной из форм такого «черного пиара» и является противопоставление плановой экономики и частной собственности. И уж совсем дешевым методом является использование формулировки «Государственное распределение и планирование», как это сделали в «Леваде».
При этом нынешний уровень поддержки плановой экономики – 52 процента – не свидетельствует о росте ностальгии по СССР. Просто потому, что за 24 года исследований «Левады» превышение числа сторонников плановой экономики над рыночной фиксируется 22 года – начиная с 1994-го. А после 1998 года их количество лишь дважды опускалось ниже 50 процентов. И нынешний разрыв в два раза между плановщиками и рыночниками тоже не уникален – так уже было в 2009-м. Так что наш народ стабилен в своем желании наведения порядка в стране.
Единственное, что интересно, так это последовательное снижение числа сторонников «чистого рынка»: 26% – это действительно исторический минимум. Поддержка снижается с 2012 года – тогда было 36 процентов, а в прошлом году уже всего 27. И это внятное свидетельство разочарования в нынешней социально-экономической модели.
Но русские, поддерживая плановую экономику и социальное государство, вовсе не настроены против частной собственности как таковой. Более того, настроения нашего общества далеко не самые антикапиталистические на Земле – если судить, например, по даннымисследования Pew Research. В 2014-м они проводили опрос о неравенстве при капитализме – не противопоставляли рынок и план, а спросили, согласны ли опрашиваемые с утверждением, что «большинству жителей приходится лучше в условиях свободной рыночной экономики, даже несмотря на то, что некоторые люди богатые, некоторые – бедные?».
В России с этим согласились 53 процента, 38 сказали, что большинство людей проигрывают от капитализма. В США, то есть оплоте «свободной экономики», соотношение сторонников и противников капитализма составляло 70 к 25, но в Японии оказалось больше тех, кто не считает рыночную экономику лучшей системой – таких был 51 процент. Больше всего рыночников было там, где переход от планового хозяйства к рыночной экономике идет под руководством Компартии – во Вьетнаме и Китае (95 и 76 процентов). Но это отражает лишь представление вьетнамцев о некотором богатом образе жизни при несуществующем у них свободном рынке, о котором уже имеют полное представление давно живущие при нем японцы.
Сам по себе лозунг «свободной рыночной экономики» являлся в последние два века мощнейшим инструментом продвижения сначала империалистических интересов англосаксонских держав, а потом и орудием идеологической войны в геополитических конфликтах. Глобализация окончательно отменяет даже возможность спекулировать на существовании «честных правил невидимой руки рынка» – мощь наднациональных элит и их капитала уже давно превышает мощь большинства государств. Нет уже ни капитализма, ни социализма – есть англосаксонский проект единого глобального рынка, стирающего не только границы, но и государства и нации, превращающего человека в учетную потребительскую единицу. И есть – как альтернатива – поиски новых экономических систем, которые идут в рамках цивилизаций, не желающих идти по пути аннигиляции в плавильном тигле глобализма.
Россия в поисках новой экономической модели имеет одно неоспоримое преимущество – мы можем на собственном опыте проанализировать все сильные и слабые стороны всех трех экономических систем, что сменились у нас за последние сто лет. И на основе этого опыта, опираясь на представления нашего народа о труде и справедливости, о выгоде собственной и государственной, об общем и личном, создать ту экономическую модель, которая будет работать в интересах русского народа и его страны.
Текст: Петр Акопов
