В четверг жители Великобритании выскажутся на референдуме по поводу членства страны в Евросоюзе. Какими бы ни были его результаты, можно прогнозировать, что островная монархия останется частью нынешнего проекта евроинтеграции. Другое дело, как долго сохранится сам ЕС. В чем интрига этого противостояния и каковы в связи с этим интересы России?
Десятки миллионов британцев придут на участки для голосования, и как показывают опросы общественного мнения, страна разделилась ровно поровну.
Последние опросы показывают, что примерно по 44 процента выступают за выход из ЕС и за сохранение членства в сообществе, чуть более 10 процентов колеблется. При этом большая часть политической, финансовой и культурной элиты выступает за то, чтобы остаться в составе Евросоюза, то есть подтвердить тот выбор, который британцы сделали четыре десятилетия назад, на референдуме 1975 года. Тогда страна с запозданием присоединилась к начавшимся после Второй мировой в континентальной Европе интеграционным процессам, войдя в состав Европейского экономического сообщества, предшественника ЕС.
Нынешний референдум можно назвать одновременно и предупреждающим, и шантажирующим. Правящие консерваторы хотят сбить волну недовольства Евросоюзом и при этом еще и выбить из Брюсселя (а точнее говоря, из Германии с Францией) новые уступки для и так имеющей особое положение в ЕС Великобритании. Поэтому никто в островной элите и не собирается выходить из Евросоюза. Референдум успокоит общественное мнение (дали высказаться) и улучшит позиции Лондона в торге с континентальными элитами. Причем это произойдет при любых результатах референдума – победят ли на нем сторонники выхода или его противники. «Брексит» (выход страны из ЕС) не состоится – англосаксонские элиты в нем абсолютно не заинтересованы. Результаты референдума в любом случае покажут крайне незначительное преимущество одной из позиций, и даже в случае победы сторонников выхода элита получит все возможности для того, чтобы фактически проигнорировать их мнение и оставить все как есть.
Что будет, если победят евроскептики? Например, они получают 51 процент, а их противники – 49. Правящие консерваторы всегда могут сказать (и уже говорят), что явка была недостаточно высокой, да и общество раскололось, и не начинать процедуру выхода из ЕС. Потому что по закону результаты референдума не имеют обязательной силы, а в парламенте сторонников выхода из ЕС от силы одна четверть. Так что максимум, что грозит Великобритании, – это правительственный кризис и новые парламентские выборы. Уйдет в отставку инициировавший референдум и агитировавший за сохранение членства в ЕС премьер Кэмерон (и то не факт), пошумит пресса, полихорадит биржи, но Тауэр не упадет в Темзу, а Елизавета Вторая как царствовала, так и будет царствовать. И главное, Сити (это финансово-валютная столица мира, по ошибке называемая просто районом Лондона, в который она формально даже и не входит) останется на своем месте и при своих интересах.
Другое дело, если бы сторонники выхода из ЕС оказались в ощутимом большинстве – например, 60 на 40. Тогда игнорировать их мнение было бы чревато для всех политических сил, но такой результат сейчас явно невозможен.
Более того, благодаря пропагандистскому использованию случившегося на днях убийства депутата парламента лейбористки Джо Кокс, активно выступавшей за Евросоюз, противники евроинтеграции, лидировавшие в опросах, потеряли несколько пунктов и снова сравнялись с ее сторонниками. Большинство видных консерваторов и лейбористов (главной оппозиционной силы) выступает за то, чтобы Великобритания осталась в ЕС, и только Партия независимости Соединенного королевства Найджела Фараджа бьется за выход. Даже прежний евроскептик Джереми Корбин, левый лидер лейбористов, молчит, не агитируя за выход. Так что, скорее всего, с небольшим преимуществом победят сторонники евроинтеграции.
Что выгодно самой Великобритании – уйти или остаться? Ответ на этот вопрос зависит от того, какой именно Великобритании? «Владычица морей», конечно, не потерпела бы над собой никакого внешнего начальства. Но той Англии, бывшей сильнейшей мировой державой в 19-м – первой половине 20 века, уже нет. Есть чрезвычайно опытная, сильная, умная и богатая английская элита, выступающая как центр сборки сил глобальной англосаксонской элиты, от США до Австралии. Да, англосаксонские (а через них и многие другие) элиты всего мира завязаны на остров, да, Лондон во многом по-прежнему центр мира – как минимум финансового и валютного – но сама Великобритания сейчас является лишь частью глобальной англосаксонской империи. В каких-то вопросах не менее важной, чем США – но частью. Судьба острова как государства волнует его простых жителей, но правящие (причем многие столетия) элиты озабочены гораздо более глобальными вопросами.
Спекуляции евроскептиков насчет брюссельского начальства во многом несправедливы. Да, это внешняя по отношению к Великобритании сила, но что такое вообще проект Евросоюза? Это англосаксонский проект контроля за Европой, амбициозная попытка сделать так, чтобы Европа объединилась и при этом оставалась подконтрольной атлантическим, то есть англосаксонским силам. Вообще-то Европу всегда пытались объединить германцы или франки, и единая Европа от норманнов до Гитлера неизменно пыталась разобраться с островом, для которого само европейское единство было страшным сном.
Столетиями политика Англии строилась на стравливании между собой различных европейцев. А когда в 18 веке к европейской игре присоединилась и Россия, то «англичанка» начала «гадить» и нам. Создаваемый атлантистами после Второй мировой войны проект Единой Европы, венцом которого и стал Евросоюз, – это попытка выстроить изначально подконтрольный англосаксам общеконтинентальный союз. Лишить Германию, естественным образом выступающую как евроинтегратор, роли европейского лидера, став дирижером евроинтеграции.
Конечно, это крайне сложная задача. При всем унижении послевоенных европейских элит (в первую очередь немецкой), никто на континенте не собирался уступать англичанам место распорядителя. Но это пока был жив Де Голль и пока не выросли воспитанные в атлантическом духе новые европейские «лидеры». До этого контроль над Европой осуществлялся США как в ручном режиме (элиты и спецслужбы), так и в военном (НАТО), но по мере разрастания франко-германского проекта евроинтеграции понадобилось уже и управление изнутри. Великобритания вошла в ЕЭС в 1975-м, а в 1992-м уже со всеми остальными странами Старой Европы начала строить ЕС. Вторая после немецкой экономика, мощнейший интеллектуальный и финансовый центр – все позволяло надеяться на то, что это обеспечит правильную евроинтеграцию.
Остров выступает одновременно и в качестве «смотрящего» в ЕС от англосаксов, и в качестве простой «великой державы». Но по мере отмирания национального суверенитета англичан стало все труднее убеждать в том, что плюсы глобализации – это и их плюсы. С элитами все понятно – это их проект, а вот английским рыбакам не втолкуешь про общеевропейские ценности, английским рабочим не объяснишь про «общий дом». Отсюда и рост евроскептицизма.
Сейчас элиты попытались выпустить пар – аккуратно, под контролем. Точно так же, как они сделали это пару лет назад с Шотландией – разрешив референдум о независимости, по итогам которого победили сторонники сохранения единого государства. Кстати, еще одним доводом в пользу того, что никакого выхода из ЕС сейчас не будет, служит и позиция Шотландии – в случае «Брексита» там пригрозили провести новый референдум о независимости, результаты которого однозначно будут означать конец Соединенного королевства. В Шотландии, как и в Уэльсе с Северной Ирландией, большинство против выхода из ЕС, и это дает элите еще один довод в пользу игнорирования мнения евроскептиков.
Великобритания может выйти из ЕС только в одном случае: если континентальные элиты отвяжутся от атлантического поводка и проект «Единой Европы» будет перехвачен обретшими полную самостоятельность германскими элитами. Тогда Великобритания, естественно, выйдет из такого «союза», потому что сам факт краха управляемой англосаксами евроинтеграции будет означать масштабный конфликт Европы и острова. Но сейчас даже говорить о близкой вероятности такого сценария не представляется возможным. Европа спит, «англичанка» мутит и правит. А Россия наблюдает – оценивая силы вероятного противника вне зависимости от того, единым фронтом он будет выступать или двумя колоннами.
Текст: Петр Акопов
