Не очень, знаете ли, я люблю с выражением победителя заявлять тем, кто не внял очевидным прогнозам: «А я вам говорила, а я предупреждала». Ладно, не буду лукавить. Люблю, конечно. А кто нет?
Возьмем, к примеру, цены. Их сдерживают, а они прорываются — как подвыпивший зритель на сцену сельского Дома культуры. Когда правительство заявило о соглашении с ритейлерами о заморозке цен на подсолнечное масло и сахар, я писала, что ни к чему, кроме дефицита и резкого подорожания, впоследствии это не приведет. Причем не только на эти продукты. Потому что розничная торговля — это всё же про коммерцию, а не про благотворительность. Если перекрывают кислород на одном участке, вентиль тут же врезается на другом. Ладно, буду честна, предупреждала об этом не только я.
И что в итоге? Цены стоят предсказанные. Хотя, конечно, не стоят. На этой неделе производители и рителейры всячески сигнализируют, что до апреля нас ждут сюрпризы не только с маслом и сахаром. Сначала поступили декларации, что подорожают сосиски и колбасы, потом к ним присоединились яйца и курятина, дополненные гарниром из картошки и морковки. Почти готовый набор для салата оливье или, скажем, сборной солянки.
В тени этих топовых новостей промелькнула еще одна, значение которой невозможно переоценить во всех смыслах этого слова. Так, из данных Росстата следует, что в январе производители резко сократили выпуск (чего бы вы думали?) подсолнечного масла и сахара. Внезапно? Отнюдь. Например, нерафинированного масла изготовлено на 10,4% меньше по сравнению с аналогичным периодом 2020-го и на 12% к декабрю того же года. Темпы падения производства рафинированного оказались еще выше — 20,2% и 26,2% соответственно.
Пострадал и маргарин, куда входит масло — 17,4% и 29,6% соответственно. А лидером вновь стал уже полюбившийся нам в прошлом году сахар, свекловичный. Тут падение составило 62,7% в годовом выражении и 69,5% по сравнению с декабрем. За что, как говорится, боролись… Никто не хочет работать себе в убыток. А дальше по цепочке — нехватка предложения (проще говоря, дефицит) и повышение цен. Круг замкнулся.
Кстати, о солянке. Примерно она сейчас и варится в головах населения. Мозг разрывается от желания понять: неужели люди, которые отвечают за экономику, не знают о таких последствиях? Оказывается —`как минимум догадываются. Например, глава Минэкономразвития Максим Решетников — бенефициант первой половины этой недели, который гастролирует с проблемой цен по телепередачам и трибунам разной значимости.
Прокол случился на правительственном часе в Госдуме. На вопрос, почему бы не ввести госрегулирование на все продукты, чиновник признался, что делать эту практику тотальной — крайне опасно. Ведь тогда, встревожился министр экономики, придется регулировать ценообразование по всей цепочке, что в итоге приведет к дефициту, поскольку производители будут выходить из нерентабельного бизнеса. Он даже вспомнил Советский Союз и пустые полки, которые сейчас заменили пустые кошельки, что и делает проблему цен такой чувствительной. А масло и сахар, по словам Максима Решетникова, это единичный и временный пример, исключительно в целях стабилизации. Видимо, он пытался объяснить, что в принципе-то так нельзя, но если очень хочется — немножко можно.
Если вы еще не заподозрили у себя биполярного расстройства, продолжим. Еще одно неожиданное объяснение роста цен — успехи российского АПК. Сельхозпроизводители, как выяснилось, всему виной. Собрали такой урожай, что излишки начали отправлять зарубежным потребителям, став крупнейшими экспортерами, например, пшеницы. Тут бы нам и возгордиться, но нет. Опять повредила заграница, где поднялись цены, а, значит, автоматом их начали увеличивать и у нас. Но если бы производители стали производить меньше, эффект был бы тот же, поверьте. Ну, вы же знаете. Или догадываетесь.
Тем не менее, создается постоянный механизм зернового демпфера. Чем производители зерна лучше своих соратников по маслу и сахару? По сути, вся схема сводится к увеличению экспортных пошлин, а на вырученные средства сельхозпроизводителям обещают предоставить субсидии.
Ничего не напоминает? Лично мне — странную операцию по обналичиванию в «Бриллиантовой руке». Зачем тащить из-за границы золотые монеты, чтобы легализовать их с комиссией 75%? Не могу понять. С таким же успехом заемщики могут предложить банкам брать у них рубль в кредит с обещанием отдать 25 копеек. Понятно, что первым-то это выгодно, но вот обрадуются ли банкиры?
Возвращаясь в реальность: в среду на встрече президента с главами думских фракций представители законодательной власти снова подняли вопрос о продуктовых сертификатах — своего рода субсидиях малоимущим на покупку самого необходимого. Владимир Путин сказал, что в этом механизме есть и плюсы, и минусы, но в целом — можно подумать.
В прошлую пятницу глава ЦБ Эльвира Набиуллина на пресс-конференции после решения по ключевой ставке заявила, что одной из важнейших причин разгона инфляции в январе (до 5,2% в годовом выражении) стал отложенный эффект от девальвации рубля в прошлом году. Как рассчитали для «Известий» эксперты, вклад ослабления национальной валюты в рост цен составил 1,5%. То есть фактически это и есть примерное превышение первоначального прогноза.
Так почему бы не подумать и в этом направлении? Причем все возможности для этого есть. Вопрос только в желании и цене. Вернее, в объеме резервов, которые можно потратить на укрепление рубля. И с ценами получше станет. Да и вообще крепкая национальная валюта для граждан — признак стабильности. Но, увы, кубышку на «черный день» мы собрали, а тратить не хотим. И во главе угла — по-прежнему доходы бюджета, а не расходы. Но когда помогать населению, если не сейчас?
Автор — журналист, обозреватель газеты «Известия»
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
