И вот так незаметно баррель марки Brent на днях достиг отметки в 75,47 долларов. А это, заметьте, показатель ноября 2014 года, когда экономический кризис только начинался. Ну что, заживём теперь, и быстренько поборем рухнувшую экономику дорогой нефтью, как в 2010-м, или же все так и будем прозябать?

Нефть, теоретически, может достигнуть отметки в 100 долларов за баррель. Сейчас для этого есть все предпосылки: спрос на черное золото в этом году растёт сильнее, чем ожидали в EIA (независимое агентство в составе Федеральной статистической системы США), Международном энергетическом агентстве и ОПЕК. Множество факторов создали такую ситуацию: сделка по сокращению объёмов добычи нефти (к которой Россия тоже присоединилась) худо-бедно выполняется, Венесуэла из-за своих внутренних проблем сократила добычу на четверть, ещё и йеменские повстанцы в Красном море захватили 19 саудовских танкеров, и требуют по миллиону долларов за каждый из них. Последний фактор, кстати, очень важный: США и Саудовская Аравия обвиняют Иран в поддержке Йемена и терроризма и грозят новыми санкциями, которые могут вновь прикрыть поток нефти из Ирана. Это тоже фактор роста цен.

Но даже, если те заветные 100 долларов за баррель будут достигнуты, сказка будет длиться не долго. Мировая экономика уже привыкла к значительно более низким ценам. И дорогая нефть означает замедление темпов развития экономики, а значит и снижение спроса на сырьё. И, в первую очередь, это скажется на тепах развития США. Разве что нефтянка будет хорошо себя чувствовать: число буровых вырастет, сланцевая добыча вздохнёт полной грудью, и покажет хорошую прибыль инвесторам. Итог – рост объёмов добычи и завоевание рынков. Сейчас и так уже США отправляют в Европу 7% от всего экспорта нефти (при том, что в прошлом году было только 2%). И вот что получаем: снова снижение цен на нефть плюс занятый конкурентами рынок. Круг замкнулся. И где теперь деньги брать на рост зарплат бюджетникам, повышение пенсий и реализацию 10 обещанных нацпроектов, требующих по 1,2 трлн. рублей в год?

Чтобы сформулировать этот вопрос, не обязательно дожидаться очередного взлета, а затем и закономерного падения нефтяных цен. Снижение нефтегазовых доходов мы можем наблюдать уже сейчас: по данным Минфина в январе они пополнили бюджет на 661,3 млрд. рублей, в феврале на 628,2 млрд. рулей, а в марте только на 570,1 млрд. рублей. В сумме за первый квартал вышло 1,86 трлн рублей – это 45,6% от всех доходов. Иметь такую большую долю фактически неуправляемых доходов, и просто надеяться на лучшее – отчаянный шаг. Безумству храбрых, в этом случае, не поём мы славу.

В современном мире уже почти не осталось стран, целиком и полностью зависящих от нефти. Разве что Венесуэла, но на неё равняться – ещё безумнее. Та же Норвегия стабильно сокращает долю сырой нефти в структуре экспорта: в 2002 году на неё приходилось 40%, а в 2016 – уже 28%. И ведь хуже жить они не стали. Норвегия сегодня является одним из лидеров в области технологического развития и совершенствования человеческого капитала. В Норвегии действуют государственное агентство по поддержке и развитию инноваций Innovation Norway (предоставляет услуги в сфере инновационного менеджмента) и национального агентство IDN по продвижению сотрудничества норвежских технологических компаний с иностранными партнерами. Норвежское правительство не пытается задушить частный бизнес, а наоборот всячески помогает развиваться ему в нужном направлении.

В Саудовской Аравии тоже не просто так готовится IPO (первичное размещение акций на бирже) главной государственной сырьевой компании Saudi Aramco. В планах этой сырьевой страны инвестировать вырученные от приватизации деньги в высокотехнологичные компании, не связанные с добычей и продажей нефти. В конце прошлого года в Саудовской Аравии произошла тихая революция с арестом членов королевской семьи по обвинениям в коррупции. Этот едва заметный переворот ведёт страну в сторону отказа от прежних устоев и диверсификации экспорта. Не нефтью единой планирует жить это государство. У них уже даже зарождается собственная космическая программа. В ближайших планах – создание колоссального технологического города-кластера NEOM с особым правовым режимом. Проект настолько интересен, что в него инвестирует даже… Российский фонд прямых инвестиций (госструктура, между прочим).

Будущее – за высокими технологиями во всех сферах человеческой деятельности, будь то IT, обрабатывающая промышленность или финансовый сектор. Нефть уже потеряла ключевую роль. Даже, если баррель подорожает вырастет до 140 долларов – это даст только кратковременное ощущение эйфории правительству и повысит благосостояние небольшой кучки людей, стоящих у руля сырьевых компаний. И с таких высот неизбежно очень болезненное падение.

Поэтому правительству пора бы задуматься о том, как реально можно помочь предпринимателям, какие условия создать для привлечения существующих и разработки новых технологий, подумать о том, почему РФПИ инвестирует в проекты конкурентов, а не в отечественные, почему у нас нет системы непрерывного образования, как в Норвегии, почему большинство талантливых людей уезжают реализовывать свои проекты за границу…