Россия. Наши дни. Первая неделя после выборов президента.
Кадр первый. Выброс свалочного газа в Волоколамске с мусорного полигона «Ядрово». Десятки детей с отравлениями в больнице. Днем 21 марта около тысячи жителей Волоколамска выходят на митинг возле Центральной районной больницы. Для города с населением чуть меньше 21 тысячи человек это очень много — как если бы в Москве на уличную акцию собрались 720 тысяч. Жители Волоколамска едва не избивают главу района (его снимут с должности через два дня) и провожают, мягко говоря, неодобрительными криками губернатора. При этом мэр Волоколамска Петр Лазарев в той же толпе, с людьми. К нему у горожан претензий нет. Не только потому, что он, в отличие от главы района, свой, местный, а не варяг. Но прежде всего потому, что Лазарев, по мнению горожан, нормальный человек. Он честно сказал людям о резком превышении в городе концентрации диоксида метана, сероводорода, свинца, ртути. К тому же люди понимают: Лазарев постоянно живет в Волоколамске, дышит тем же воздухом, что и они. А вышестоящее начальство как приехало, так и уедет.
Кадр второй. Комиссия по этике Госдумы рассматривает обвинения со стороны журналисток в сексуальных домогательствах в адрес председателя думского комитета по международным делам Леонида Слуцкого. Коллегу комиссия полностью оправдывает, журналисток называет чуть ли не частью спланированного заговора против России перед выборами президента. (Как обвинения в сексуальных домогательствах совершенно неизвестного россиянам депутата от ЛДПР могли бы навредить на президентских выборах не только Путину, но даже и Жириновскому — не в состоянии понять ни один человек, хоть сколько-нибудь обладающий здравым смыслом). В ответ десятки СМИ, вплоть до издания «Спецназ России», объявляют бойкот: кто лично Слуцкому (он тут же стал известен стране почти как его полный тезка, бывший главный тренер ЦСКА и сборной России по футболу), кто — комиссии по этике, кто — всей Думе. Но, главное, мы вдруг видим крайне редкую естественную человеческую реакцию на человеческие страсти и пакости. Для страны с давно поехавшей — куда-то в сторону Украины, Сирии, борьбы с нескончаемым «мировым заговором» — крышей прямо-таки удивительный случай.
Кадр третий. Пожар в торгово-развлекательном центре «Зимняя вишня». Он затмевает все.
Счет жертв в тот момент идет на десятки. Как реагируют главные общенациональные телеканалы? Включаю «Первый» — там «Что? Где? Когда?». По «России» — фильм «Миропорядок-2018». Да, самое оно — горящие дети в твоей стране и фильм про новый, невероятно справедливый «миропорядок», которым, разумеется, по версии авторов этого могучего произведения, рулит одна Россия. Дело даже не в фильме и не в знаменитой телевикторине — дело в мозгах руководителей телеканалов. В устройстве пропагандистской машины. В Кемерово горят дети, а они нам рассказывают про успехи в деле эвакуации боевиков из Восточной Гуты в Идлиб. И в этом нет ничего удивительного: те, кто по заказу свыше или по собственной воле изобретал фейк про распятого мифическими «укрофашистами» мальчика в украинском Славянске, не расскажут вам вовремя о реально сгорающих заживо наших детях. Потому что им, лакеям «большой политики», нет дела до погибающих российских детей — у них по расписанию «миропорядок-2018».
Иногда кажется, что народ нужен российской власти, только чтобы правильно проголосовать на выборах (впрочем, если даже проголосует «неправильно» — товарищи из ЦИК все равно поправят) да придумать название новым ракетам. Журналисты — чтобы рассказывать денно и нощно об этом самом светлом и великом «миропорядке-2018». А также о кознях врагов, мешающих нам его строить. Проще говоря, исправно забивать мозги людей геополитической кашей. Чтобы они не думали о свалке возле дома. Не спрашивали с власти за пожары, гибель детей, нищету стариков. Сказал же депутат Госдумы от Татарстана открытым текстом: «Журналисты — это слуги». Почему бы не «домагиваться» этих слуг, если ты «барин» и твердо уверен, что тебе за это ничего не будет.
Трагические события последней недели таким самым жестоким образом напомнили нам о главном, по сути, единственно важном измерении нормальной государственной политики — человеческом. Именно это волнует людей по-настоящему.
Никакая страна не имеет смысла, если в ней невозможно жить. Никакие территории сами по себе ничего не значат. Никакое оружие. Никакие самовосхваления. Никакое унижение других государств. В конце концов, живут и умирают люди, а не абстрактные «государства». Впрочем, государства тоже умирают — прежде всего, от пренебрежения к человеческой жизни, интересам обычных людей и от мании величия правителей. Это самый частый диагноз летального исхода государств во все времена.Государство, любой президент, губернатор, депутат, министр нужны только для того, чтобы помогать (или хотя бы не мешать) жить людям. Смысл политики — не в придумывании врагов и побед над ними. Не в гибридных войнах. Не в простом расширении или удержании территорий. Не в бесконечных сказках о злых пиндосах, духовных скрепах и нашей «великой державе» — даже если аудитория развлекается такими сказками. Смысл политики — буквальная каждодневная забота о людях. О конкретных живых (пока) людях. Решение их проблем. Помощь им в беде. Только понимаем мы это, уже когда вокруг горит. В буквальном смысле.
Мы еще не окончательно одичали, если нас могут волновать домогательства депутата к журналисткам. Свалочный газ, отравляющий жизнь города. Гибель детей в торгово-развлекательном центре.
Но ведь это мы — никто другой — позволили власти думать и постоянно твердить нам о мифической «геополитике» в ущерб жизням обычных людей. О Восточной Гуте и Донбассе вместо Волоколамска и Кемерово. Это мы безропотно, а кто с радостью и даже с гордостью, потребляем продукцию пропагандистской машины. «Ах, обмануть меня нетрудно! Я сам обманываться рад!»
Но человеческое никогда не может полностью исчезнуть из нашей жизни. Его не вытравить никаким «соловьям Генштаба», не утопить в вязком конспирологическом киселе. Потому что оно, человеческое, и есть — мы. Потому что мы, прежде всего, люди. Слабые, болезненные, грешные, смертные. Чьи-то родители и дети, братья и сестры. А уже потом слесари-токари-пекари или чей-нибудь электорат.Значит никакие не «они», а мы соучаствуем в гибели своих детей. Мы, а не только наши политики, истребили в себе человеческое отношение к политике. Прекрасно научились закрывать глаза, затыкать уши и позволять вешать на них лапшу. Это мы хотели жить так, чтобы власть сама по себе, страна сама по себе, а мы — отдельно, где-то сбоку-припtку. Чтобы власть нас не «домагивалась». Вполне понятное желание для народа, сильно уставшего от постоянного многовекового присутствия липких рук государства на своем горле. Которые государство традиционно стремится выдавать за нежные объятия, без которых мы пропадем и собьемся с пути истинного от недостатка его отеческой любви.
Вот это человеческое и врывается в нашу отравленную свалочным газом «геополитики» жизнь. Врывается сексуальным скандалом. Вонью со свалки. Кемеровским кошмаром. И тут же выясняется, что именно человеческое и есть главное: неважно ничего, лишь бы мы, наши дети, наши старики были живы-здоровы. Что ракеты с непредсказуемой траекторией полета и самым звонко-воинственным названием, может, и способны уничтожить Америку, но точно не в состоянии уберечь от смерти вашего ребенка, если охранник зачем-то отключает сигнализацию и убегает прочь, пожарные выходы заблокированы, кинозалы с людьми заперты отошедшей по своим делам вахтершей. Перед смертью все равны — ей без разницы, президент ты или бомж, ребенок или старик, праведник или злодей. Она не голосует ни за Путина, ни за Трампа.
И когда вице-губернатор Кемеровской области Сергей Цивилев на коленях просил прощения у собравшихся на митинг жителей Кемерово на главной площади города, это было куда важнее, чем бесконечные разговоры о «стране, вставшей с колен». Просить прощения у людей для нормальной власти порой куда правильнее, чем карать.
Мы сами — поджигатели своих детей. Нам надо решительно прекращать врать в национальном масштабе. Самим себе — не миру. По телевизору. В Думе и правительстве. Политикам и чиновникам всех уровней. Заканчивать фальсифицировать институты государства и пожарную безопасность, врагов и друзей. Мы сами задраиваем себе все пожарные выходы и поджигаем помещение по имени «Россия», в котором живем, но почему-то надеемся выйти из этого пожара живыми. Утратить эту нелепую надежду, вернуть человеческое как абсолютную доминанту в российскую политику и значит стать наконец нормальными людьми.
